поручение
Гости из МежМагДепа надолго в школе не задержались. Правда, к сожалению, их отъезд не обрадовал ни учеников, ни учителей. Слишком поспешный, словно прибыли они исключительно ради того, чтобы донести уже сформировавшееся и не подлежащее обжалованию заявление. Руслан попытался выудить у матери чем закончилась встреча, но получил такой от ворот поворот, что его и без того красные уши ещё долго обиженно пунцовели.
И тем удивительней было, что этим же вечером Есения Макарова вызвала к себе в кабинет Генри и Регину. Размышляя над тем, что им устроят выволочку за незаконное проживание в одной комнате, ребята уже неохотно собирались постучаться в дверь, когда та сама распахнулась. Фокс вовремя тормознула занесённый кулак, чтобы не постучаться в плечо Леонида Афанасьевича.
– Ага! – на лице замдиректора расцвело ликование при виде аспирантки. – Сознаваться пришла, Лисовец! А я знал, что это ты разнесла четырехсотлетнюю статую Гульберта Остроносого возле кабинета астрологии!
– Да я даже не бываю на той башне. У меня и астрологии-то нет в программе, – обиделась Регина.
Неприятно когда тебя подозревают, а ещё неприятней когда в самом деле не виновата в таком эпичном преступлении. Ту статую дряхлого астролога, светилы магического мира, с крючковатым носом и пышным париком, оживающую всегда некстати и забалтывающую ребят старческой тарабарщиной, от которой вяли уши, недолюбливал каждый второй. А после того, как кто-то проклял мраморное изваяние и то окончательно тронулось умом, путая времена, даты, эпохи и пол собеседника, и вовсе старались обходить стороной.
Подозрительность Фени могла бы брать золотые награды. Ученикам он не доверял из врождённой вредности и всегда всех во всём подозревал. Говорят, даже пухленькую книжечку с компроматом имел, где записывал проступок каждого, начиная с момента первого появления бедняги на пороге школы.
– В подвале занятий тоже не проходит, но тебе ведь не помешало разбить иерусалимский щит и выпустить на свободу заточённого в него духа разрушений! ― резонно заметил он.
– Это было шесть лет назад, – надулась, потупившись, Регина. – И его тогда почти сразу поймали.
– Спустя неделю. Неделю! Будь моя воля, я бы тебя…
– Леонид Афанасьевич, – донёсся из глубин кабинета голос директрисы. – Не задерживайте, пожалуйста, аспирантов. У меня к ним крайне срочный разговор.
Феня без особого восторга подчинился и, прижавшись к косяку, оставляя тем самым небольшой свободный участок, дал как бы понять, чтобы они проходили. Вернее, протиснулись. С трудом и втянув живот. Только после того, как ребятам это с горем пополам удалось, чуть повеселевший замдиректор демонстративно вышел из кабинета, оставив дверь нараспашку.
Есения Макарова, сидящая за большим письменным столом, покачав головой, почти неуловимо качнула пальцем, и дверь мягко закрылась, отрезая
