за 40 или 50 верст, Алексей Петрович, изыскивая местность, удобную для постройки на ней крепости, остановил отряд на дневку и, зная молодость солдат 8-го Егерского полка, поехал ночью осмотреть, исправно ли размещена цепь. Заметив, что некоторые солдаты в секретной цепи спят, он пригласил к себе утром рано командира полка Шульца и сделал ему замечание насчет сопливости его солдат. Это замечание сильно подействовало на самолюбие Шульца, и он на другую ночь, пред выступлением отряда после дневки, лично поехал осматривать секретную цепь, взяв с собою батальонного командира майора Ганемана. Едучи верхом перед цепью, они разговаривали между собою по-немецки. Лежащий в секрете рядовой его полка, малороссиянин Яценко, предполагая в темноте, что едут неприятели, сделал из ружья выстрел, которым ранил в пах своего полкового командира. По сделанному выстрелу отряд встрепенулся и закричали «к ружью!» В мгновение ока отряд двинулся к цепи по направлению к выстрелу. Майор Ганеман тут же донес Алексею Петровичу о случившемся, и раненого Шульца, по приказанию Алексея Петровича.
Шимановский Н. В. «Арест Грибоедова». 1825 год
…Ударили подъем, и мы пошли в крепость Грозную. Погода сделалась сумрачная, да и на душе было невесело; давило какое-то предчувствие.
Подойдя к Шульцову кургану (а теперь называется Ермоловским; это, кажется, в 4-х или в 3-х верстах от крепости), мы согласились поехать вперед отряда. Талызин, Сергей Ермолов и я, пригласивши с собой фельдъегеря, пустились на рысях и прямо к дому коменданта крепости Грозной. Алексей Петрович сидел за большим столом и, как теперь помню, раскладывал пасьянс. Сбоку возле него сидел с трубкою Грибоедов. Когда мы доложили, что прибыли и привезли фельдъегеря, генерал немедленно приказал позвать его к себе. Уклонский вынул из сумки один тонкий конверт от начальника главного штаба Дибича. Генерал разорвал конверт; бумага заключала в себе несколько строк, но когда он читал, Талызин прошел сзади кресел и поймал на глаз фамилию Грибоедова. Алексей Петрович, пробежавши быстро бумагу, положил в боковой карман сюртука и застегнулся. Потом он начал расспрашивать Уклонского о событиях в Петербурге. Очень толково и последовательно рассказывал Уклонский. Я не обратил внимания на Грибоедова; но Талызин мне после сказывал, что он сделался бледен, как полотно. Так как это было зимой, то мы были в черкесках и полушубках. Я вышел, чтобы узнать, где наша квартира, которая была отведена на нас четверых почти что рядом, в офицерском флигеле: мне, подполковнику Жихареву, Сергею Ермолову и Грибоедову. Это была квартира капитана Козловского (после дослужившегося до чина полного генерала, Викентия Михайловича, бывшего председателем кавказских вечеров в Петербурге).
В сенях встретил я Талызина, который отдавал приказание одному из ординарцев генерала, уряднику кавказского казачьего полка Рассветаеву, чтобы он скакал в обоз, отыскал
