ехать быстро и в то же время аккуратно. Парнишка скорчился на маленьком пятачке около заднего сиденья, рядом с отцом, и поддерживал его голову, поминутно спрашивая: «Папа, ты меня слышишь? Тебе уже лучше, правда?»
Куда же отвезти больного? Кирилл совсем уже собирался остановиться у первого телефона-автомата и позвонить «03», но тут увидел в зеркале белую машину с красной полосой и крестом, как будто материализовавшуюся из его мыслей.
Быстро приняв решение, он произвел сложный маневр, в результате чего «занял положение, препятствующее свободному движению», то есть встал поперек дороги, открыл дверь и выскочил из машины. Глядя на приближавшуюся «Скорую помощь», Кирилл махал над головой руками и что-то кричал, чтобы тем, кто сидел в ней, было сразу ясно – человек в беде.
Когда «Скорая помощь» затормозила, Кирилл быстро подбежал к водителю и выпалил:
– Там, в машине, человеку плохо. Сердце. Нужно его срочно в больницу. Первая помощь уже оказана.
То же он повторил и санитарам. Те привычно профессиональными движениями достали носилки, осторожно уложили на них мужчину, погрузили их внутрь машины. Пока не закрылись дверцы, Кирилл наблюдал, как врачи проверяют пульс, ставят капельницу и производят важные и необходимые для спасения человеческой жизни манипуляции.
Дверь захлопнулась, скрыв от взгляда спасителя эту картину и парнишку, сидевшего, сжавшись, около отца.
«А я так и не спросил, как его зовут», – подумал как-то враз уставший Кирилл.
Он почувствовал, что очень хочет домой. Съесть бы конфетку и вернуться в свои уютные и привычные тринадцать лет. «Нет, хватит на сегодня приключений, – подумал он. – Оказывается, взрослым быть не так уж и просто, даже если знаешь немного больше, чем до этого. Надо принимать решения, от которых иногда даже зависит судьба человека». Кирилл вспомнил, как в тот момент, когда он увидел больного мужчину, ему больше всего захотелось стать снова маленьким, ровесником того парня, который обратился к нему за помощью, и вместе с ним пойти искать какого-нибудь взрослого, который мог бы взять на себя эту ответственность.
– Пора домой, – решил Кирилл, сворачивая к дому. Поставив машину в гараж, Кирилл долго смотрел на светящиеся окна своей кватриры и думал о том, чем сейчас занимается мама.
Наверное, сидит на диване, смотрит телевизор, в руках – новые джинсы, которые я умудрился разодрать на второй день после того, как их мне купили, и думает о том, можно ли их починить или проще сразу выбросить. И никого возле нее нет, ни папы – он в рейсе, ни детей, которым приспичило немедленно повзрослеть.
Но в мамином одиночестве был один плюс: по крайней мере, у нее появилось время немного отдохнуть, а не орудовать на кухне тостером, миксером, микроволновкой, кофеваркой и еще какими-то бытовыми приборами, названия которых Кирилл даже не знал.
«А ведь у детей нет обязанности заботиться о других, как у взрослых. Они отвечают только за себя, а родители еще должны думать о том, как нас накормить, одеть,
