будет непоправимо загублена.
Девушка еще пыталась образумить Павла, говоря о силе своих чувств, утверждая, что любовь способна преодолеть все преграды, пока парень не произнес самые страшные слова, которые потом будут мучить ее всю жизнь:
– Да какая там любовь! Если бы я не поверил приятелям, что детдомовки ушлые девицы, огни и воды прошедшие, и с ними можно не бояться последствий, то сроду бы с тобой не связался!
Катя потеряла дар речи. Павлик осекся, поняв, что сказал лишнее, принялся ее утешать, клясться, что никогда не забудет, что будет писать и приезжать на каникулы к ней в Тарасов, и упорно продолжал настаивать на том, чтобы она избавилась от ребенка. Девушка только молча кивала с застывшим лицом, потом встала и пошла к двери.
– Ты куда?
– Неважно, – ответила она. – Ты прав, я не буду ломать тебе судьбу.
Всю ночь Катя ходила по городу, а на следующее утро пришла в родной детдом и попросила у директрисы денег, не объясняя, зачем они ей нужны. Девушке полагалось мизерное выходное пособие, а директриса, женщина понимающая и привязанная к своей воспитаннице, лишних вопросов задавать не стала, а просто открыла кошелек и выдала Кате просимую сумму. Девушка поблагодарила и ушла с твердым намерением больше никогда не возвращаться сюда.
Через неделю, опустошенная физически и морально, Катя Горина стояла на пороге военкомата.
– А ты говоришь, свободный выбор, – невесело улыбнулась Катя, закончив свою исповедь.
– Какой кошмар, – выдавила я, потрясенная ее рассказом. – Катя, неужели тебе не приходило в голову, что ты можешь полюбить еще раз, встретив хорошего человека? Зачем тебе понадобилось вообще идти в армию?
– Знаешь, я тогда, наверное, не очень-то понимала, что делаю. Мне просто было невыносимо оставаться там, где я была вместе с Павлом. О поступлении в вуз я вообще думать не могла. А еще казалось, что все знают о моем позоре, как-то так получилось, что я выросла с немного старомодными понятиями о чести. Наверное, Дина Петровна, директриса нашего детдома, этому виной. А армия… Понимаешь, мне захотелось круто изменить свою жизнь, чтобы вообще ничего не напоминало о прошлом. В армии же дни заполнены под завязку, там некогда горевать. По поводу новой любви… Видишь ли, Ирина, желающих было много: кто хотел просто, как это говорят, развлечься, кто действительно имел серьезные намерения, но… – Катя замолчала.
– Что «но»? – подтолкнула я ее. – Договаривай. Неужели никто до тебя так и не достучался?
– Один человек почти смог, но я узнала, что никогда не смогу иметь детей: резус отрицательный, стрессовое прерывание первой беременности, нагрузки на неокрепший организм… Это мне в медсанчасти доктор объяснил, хороший такой старикан, правильный… А Игорек потом на медсестре женился, нам в часть писал, фотографию с сыном на руках присылал… Он очень хотел детей, понимаешь?
– Понимаю…
