в сторону гильзу, поднял с пола пакет, выпавший из рук убитого, дулом пистолета повернул его лицо к себе, и тут он отшатнулся от трупа, как от ядовитой змеи. «Это же…» – на этом месте нервы его не выдержали, и от страха он рванул вниз, не разбирая дороги. Но дьявол хранил его сегодня, никто не встретился ему на пути, хотя ото всюду слышались бодрые утренние голоса, звяканье кофейных чашек, звуки льющейся воды. Шмыгнув за угол дома человек перешел на шаг, мысли путались и скакали, как ненормальные. Но уже через несколько шагов человек замер на секунду и облегченно вздохнул. В его голове стремительно проносились варианты последствий от случившегося. Вроде все не так плохо, возможно даже лучше, чем было задумано сначала. Теперь то уж он точно вне подозрений, а с тем, кого он ждал, он разберется потом. Разберется обязательно, чтобы никто не смел покушаться на то, что принадлежит только ему.
…………
– Солнышко, вставай, пора в школу.
Агния взъерошила волосы сына и звонко поцеловала его в щеку. Солнышко что-то недовольно пробормотало, повернулось на другой бок и сделало вид, что к нему это не относится. Игорю исполнилось десять, он, естественно считал себя совершенно взрослым, и к маминым нежностям относился несколько недовольно. Хотя по утрам, когда Агния пыталась его разбудить, ему все-таки еще совсем немножко хотелось побыть маленьким, остаться дома, залезть прямо в пижаме к ней в постель и подремать еще немного в обнимку. В выходные все так и было. Он валялся в ее кровати, а мама готовила что-нибудь вкусненькое на завтрак, сырники, блинчики или, на худой конец, гренки с омлетом.
Но сегодня был понедельник, и мама, несмотря на все его причитания, настойчиво тянула его из постели.
– Вставай, соня. Опоздаешь, теребила его Агния и чмокала туда, куда только могла дотянуться. Дотянуться было сложно, так как единственный сын заматывался в одеяло, как в кокон, усердно пряча сонное лицо под подушку. Но ей было не привыкать, ситуация повторялась каждый день и навык выуживания ребенка из кровати был отточен до автоматизма.
Пришлось подчиниться. Игорь очень любил ее, конечно, но проявлять так явно свою любовь считал чисто женской причудой. Ну ладно дома, когда никто не видит, но, не дай бог, на глазах у кого-нибудь ей приходило в голову взять его за руку или обнять! Это было уже совсем недопустимо! Он так и думал, когда она так делала, недопустимо! Однажды мама, увидев в дневнике двойку по математике, сказала: «Это недопустимо, Игорь, мой сын не может быть двоечником!» Вот слово и запомнилось. Серьезное такое слово. Взрослое, а он, конечно же, в свои десять лет считал себя взрослым. Недавно он даже сам выговорил ей, что мол недопустимо обнимать и целовать его на глазах у Гришки и Степана, с которыми он учился. Мол он уже взрослый, а она этого не понимает. Мама удивилась сначала и даже немного обиделась, кажется, но потом поняла, что он, конечно, прав. И они договорились, что обнимать и целовать она его может только за закрытой дверью, когда не будет никакой опасности, что его увидит кто-то
