и даже, представьте, автомобилях в имение князя Вяземского, расположенное вблизи станции Вырицы, это по Московско—Рыбнинской железной дороге. Хотя князь имел достаточно оружия, которое раздал домочадцам, слугам и военнопленным, работавшим в имении, оборонявшиеся попытались дать отпор нападавшим. Убиты три племянника хозяина, все слуги, грабители совершили насилие над женщинами, забрали всё ценное и скрылись в неизвестном направлении. А вы говорите про численность банды.
– Господи, что за времена пошли. Разбойники подняли головы, словно живём в каком—нибудь семнадцатом веке, банды не только имения грабят, но и останавливают целые поезда. Хоть приставляй к каждому составу вооружённый конвой, – схватился за голову Куцнцевич.
– Вот поэтому, дорогой Мечислав Николаевич, нам надо начинать со столицы, чтобы избавить её от всякой уголовной нечисти. Хотя банда Сафрона не самая крупная, но кровавей всех остальных и с ней надо кончать, как можно быстрее и дело не в нашем, – Аркадий Аркадьевич указал пальцем в верх, – говоруне. Порядок нужно наводить, иначе упустим время и тогда… даже боюсь представить, что тогда.
– Хорошо, я займусь Ольгой Фёдоровой.
Выражение лица Сафрона одновременно выражало обеспокоенность, нетерпение и раздражительность. Крылья носа раздулись, словно у коня после бега.
– Ну что там? – Голос прозвучал выстрелом.
– Как ты велел, Сафрон, – сказал переминающийся на ногах Федяй, теребящий в руках картуз.
– Что велел? – Главарь, занятый собственными мыслями, не сразу понял, что сказал бандит. – Ах да! Как всё прошло?
– Как ты и говорил, подъехали к сыскному, перед Поручиком распахнули дверь авто, гадом оказался. Неужели он и вправду на этих работал?
– Не отвлекайся, что дальше?
– Шмальнул я ему в грудь, темновато было, хотел в голову, но подумал, что не попаду.
– Наповал?
– А то!
– Вторую не успел?
– Не—а, один из сыскных так ко мне припустил, что я едва от него схоронился. Шустрый оказался, сволочь.
– Хорошо, ступай.
Сафрон остался в одиночестве. В один миг лишился правой руки, Поручик по части организации налётов и грабежей голову имел, но свято место пусто не бывает. Главарь налил в стакан из квадратной бутылки грубого зелёного стекла водки и залпом выпил. Скривился и отломил кусок хлеба, хажевал
В виду опасности задержанного, не смотря на ранение, Поручик был помещён в палату с крепкими металлическими решётками на окнах, толстой дверью, закрывающейся с наружи и перед которой на посту, стоял конвойный.
Кирпичников с минуту постоял у двери в размышлении, заходить или нет. Но всё—таки решился и вошёл.
Ахметов лежал под белой простынёй, закрытый по грудь, руки вдоль тела. Левое плечо забинтовано, а глаза внимательно смотрели на начальника уголовного розыска, не выражали никаких чувств, только дёрнулся кадык. Поручик сглотнул слюну.
– Добрый день, Александр, простите,
