сумкой продуктов... готовила ужин, ждала супруга. Кушали в гостиной, у телевизора, обменивались мнениями по поводу фильмов и передач, ложились вместе в постель, ласкались, засыпали безмятежно до следующего, такого же приятного утра. Раз в месяц, когда Валерий получал зарплату, отправлялись на оптовый рынок. Яна радовалась обновкам – модному пальто, сапожкам и туфелькам на шпильке, кофточкам, брючкам, которых она до сих пор не могла себе позволить.
Семейная идиллия продолжалась почти год, после чего Яну словно подменили. Или Хромов раньше просто не замечал этих ее качеств – желчи, сарказма, вечного недовольства всем и всеми? Начиная от политиков и заканчивая соседями, продавцами в магазинах, актерами кино, дикторами телевидения, хозяином киоска, где Яна работала, прохожими на улицах и, конечно же, мужем.
– Мы с тобой богом обижены! – стала повторять она. – Даже родные отцы предпочли бросить нас, ушли от наших матерей к другим женщинам, чтобы любить и воспитывать других детей. Не нас! Почему так вышло? За что мы расплачиваемся?
– Так живут многие, – пытался образумить ее Валерий. – Взгляни вокруг.
Но Яну не интересовали окружающие, она обратила взор на себя и воспылала благородным негодованием.
– Почему у меня такая блеклая внешность? Такая плоская фигура? Такое невыразительное лицо? Ты только посмотри! Глазки маленькие, нос слишком широкий, бровки белесые, волосы редкие...
– А мне нравится, – успокаивал жену Хромов. – Не расстраивайся! Я ведь тоже не красавец.
– Вот именно! – пуще прежнего расходилась Яна. – Ты перестал меня возбуждать. Почему я не вышла замуж за настоящего парня, с которым не стыдно появиться на людях?
– Тебе стыдно за меня? – опешил Валерий.
Она смутилась на миг, но быстро вернулась к своему раздражению.
– Правду сказать, гордиться нечем! Мы с мамой жили от зарплаты к зарплате, экономили буквально на всем. Я не смогла получить никакого образования; у меня нет ни одной «корочки», кроме школьного аттестата. Сразу после выпуска пришлось устраиваться на работу, чтобы покупать себе еду и одежду. Ты не поверишь – я носила одну и ту же обувь по пять-шесть лет, зашивала колготы капроновыми нитками... а о красивом платье или пальто только мечтала!
Она заплакала – горько, навзрыд. Валерию хотелось ее утешить, однако он подавил свой порыв. Ему тоже жилось не сладко, но откуда у Яны накопилось столько злой обиды?
– Почему одни имеют все, купаются в роскоши, а другие вынуждены довольствоваться крохами? – вопила она, размазывая слезы по щекам. – Чем они заслужили такие привилегии?
Хромов над подобными вещами не задумывался и не знал, что ответить жене. Сейчас его жизнь стала полнее, благодаря женитьбе, переезду в Москву, работе в «Эбене». Яне уже не нужно считать каждую копейку. Он не понимал, что ее мучает, чем вызваны ее истерики; вздыхал, молча выслушивал возмущенные монологи, становившиеся все длиннее и напряженнее.
– Что ты сидишь, как
