сходить вниз, к машинистам. Те знают, что среди пассажиров почти всегда найдется голодный и берут с собой свертки со снедью, на продажу. Только цены задирают раз в десять. Но это их право. Не хочешь – не бери и сиди голодный. Атрелла представила, что этот рыжий запросит за пару бутербродов и бутылочку компота из сушеных ягод еще один лит, и голод немного уменьшился.
Она принялась глубоко, но не шумно дышать. Кислород прихлынул к мозгу, голова закружилась, сигнализируя, что еще чуть-чуть, и произойдет потеря сознания. Атрелла не купилась на этот обман: она хорошо знала, что сознание померкнет еще не скоро, и есть время накачать кислород в ткани. Легкое покалывание и подергивание в мышцах сообщило, что активизировались ферменты, расщепляющие жир. Теперь нужно было перехватить образовавшийся избыток жиров в крови, не дать бесцельно сгореть, а сперва, перекачать через печень и превратить в сахар. Часть энергии, полученной из жира, пошла на синтез глюкозы, однако печени этот сахар был не нужен, у нее был полон запас гликогена – животного крахмала. И поднявшийся уровень глюкозы в крови уменьшил чувство голода. Желудок немного успокоился, но появилось легкое жжение в мышцах и коже. От недорасщепленного жира в крови остались обломки – молекулы кетонов, они еще больше снизили аппетит и вызвали чувство легкого опьянения. После такой процедуры организм требовал покоя.
Атрелла не заметила, как задремала. Очнулась она от того, что задергался пояс на талии. Стараясь не шевелиться, она сделала веки прозрачными.
Один из фардвов, ранее сидевший на передней лавке, стоял рядом и копошился в сумке Атреллы.
Стараясь не показать вору свое пробуждение, она, тихонько сложив правую ладонь в форме копья, быстрым движением, прямо через одежду воткнула руку в грудь фардва.
И вот уже горячее сердце бьется в ее ладони.
Воришка не ожидал такого решительно противодействия. Как не ожидал, что спящая девка окажется лекарем. От страха он чуть не потерял сознание, инстинктивно отшатнувшись.
Атрелла немного сжала его сердце пальцами, и вор застыл, почувствовав, приблизившуюся смерть. Он не вспомнил, что лекари-литарии не убивают. Как только девушка ослабила хватку, он снова попытался отскочить, но Атрелла уже послала в позвоночник парализующий импульс, и ноги фардва приросли к полу.
– Отпусти, – одними губами просипел неудачник, – я ничего не взял.
Он понял, что крепко влип. До сих пор обворовывать лекарей ему не приходилось. Воровское братство официально не запрещало этого, лох он везде лох,
Страх его Атрелла чувствовала и не могла понять, нравится ей это или ей или все-таки больше жаль вора-неудачника.
Но она вспомнила, что все воры – нереиты, а она литарийка и жалеть преступника – значит согрешить не только пред своим Богом, но и перед его безутешной супругой, которая не признает жалости и доброты, считая их тяжкими грехами.
