напрямую и, что бы вы тут ни услышали, прошу вас – сдержите гнев, сдержите во имя будущего Храма! Я продолжаю. Многие из нас прекрасно сознают истинные цели Храма и соизмеряют эти цели с глубиной собственной, подчеркну – собственной – веры! Но для многих из нас, в том числе и для тех, кто сидит здесь, в этом зале, Чистота, вера в пресветлого Ааааму, Святую Чету и иных богов – всего лишь веками отточенный инструмент управления народонаселением… Я же просил: дослушайте! – чуть возвысил он голос, но не это, а жест Сына Неба, адресованный стражам-Ревнителям, заставил возмущенных слушателей слегка умерить пыл.
Омм-Алькасоол снова заговорил:
– Да, для многих из нашей среды вера – в первую очередь инструмент власти. И пагубно не то, что я, по мнению многих, произношу в этом святом месте столь святотатственные вещи – меня, в конце концов, можно очень просто заставить заплатить за эти слова, ибо я здесь, перед вами. Пагубно иное – что все сказанное мною прекрасно сознает Леннар, сознает и использует против нас! Я был в Академии. Я частично прошел обучение по нескольким курсам и лично знаком с самим Леннаром. Чем он держит своих сторонников, на чем зиждется его власть и где корни той безмерной преданности, которую питают к нему Обращенные? Думаете, все это только благодаря вере в то, что он – действительно воплощение пресветлого Ааааму в нашем грешном мире? Уверяю вас, соратники Леннара не придают никакого значения его божественности, мнимая она или же имеет под собой фундамент. Для них это не важно…
До омм-Гаара слова его мудрого собрата по Конклаву доходили приглушенно, словно сквозь тяжелый, мерно колышущийся багровый полог, разрывающий пространство зала Молчания надвое. Сам омм-Гаар не был в состоянии воспринимать те, правда, не самые простые истины, которые доносил до высокого собрания брат Алькасоол. Тому виной была ненависть. Ненависть жгучая и опустошающая, выжигающая рассудок, как сухой и светлый колючий ветер пустыни выжигает каждый клочок растрескавшейся мертвой земли. Речь брата Алькасоола откладывалась в мозгу омм-Гаара кусками, волнами, разнородными напластованиями, порой совершенно не связанными друг с другом.
– …На сторону Леннара перешли уроженцы многих земель, – говорил омм-Алькасоол, – это и суровые туны и альды, аэрги из Беллоны, и свирепые наку, и медлительные уроженцы Кринну, и расторопные арламдорцы, есть там и те, кто рожден на благословенной земле Ганахиды, видал я там и таких, кто в свое время служил тут, в Горне, во благо Первого Храма! Я скажу, отчего Леннар держит в кулаке армию таких разных людей, из разных племен, иногда разной веры, которые в других условиях мгновенно перегрызли бы друг другу глотку. Во-первых, он дал им общую цель, одинаково близкую всем. Во главу угла ставится освобождение от Храма, даже не от самого Храма, а от той разветвленной системы запретов, которую мы неукоснительно блюдем вот уже много веков. А людям свойственно ненавидеть запреты, и лишь немногие способны понять, что будет, если запреты падут, и потому различить, насколько необходим тот или иной запрет. Тем более, – он вновь возвысил голос,
