ладном стульчике, с наслаждением вытянув гудящие, натруженные ноги. Рядом, на складном же столике, стояла запотевшая бутылка ледяной минеральной, только-только из походного холодильника, уже раскрытая, но еще не початая. И рядом с ней пустой стакан, вернее, два стакана, потому что Тетерин ждал капитана Полынина с новостями.
Еще не было восьми утра, но солнце, поднявшееся уже довольно высоко, жарило не по-детски. Полевая столовая, где он сидел, представляла собой громадную брезентуху защитного цвета, растянутую на восьми столбиках, вырубленных из тощих осин в леске за три километра отсюда. Под брезентом вытянулся длинный, неуклюже срубленный стол, такие же шероховатые скамьи, и называлось все это столовой. В дальнем конце, уже за пределами брезента, дававшего хотя бы не свежесть, так тень, стояли три слегка дымящиеся полевые кухни, дрова для которых доставляли на машине все из того же леса. Три было положено по уставу – под первое, второе и чай. Возле кухонь сидел на корточках хмурый солдат с непокрытой, коротко стриженой головой – повар.
Тетерин тяжело вздохнул и переменил позу на скрипнувшем стульчике. Пошевелил ступнями ног. Ноги болели со вчерашнего, когда весь день пришлось всем кагалом таскаться по дымящейся кое-где степи, собирая куски и кусочки искореженного, еще не совсем остывшего металла, а также многочисленные непонятные штуковины. Весьма опасные штуковины, как выяснилось ближе к вечеру, когда произошло несчастье с рядовым… Как его там?.. Не помню, – поморщился Тетерин.
Случилось это прямо у него на глазах. Солдат поднял с земли штуковину, напоминающую большой металлический пенал, только не ровный, а весь в каких-то вмятинах и выступах. И то ли он что-то не то нажал, то ли выдвинул, только «пенал» в руках солдата внезапно вспыхнул, превратившись в жидкий огонь. Рядовой заорал, махая горящими руками, чтобы стряхнуть эту пакость, и попятился, но огонь словно прилип к рукам, и вокруг летели лишь мелкие огненные брызги. Было очень похоже на напалм, действие которого Тетерин видел разок во время командировки в Африку. Вокруг все стояли и тупо глядели на горящего. Тетерин первый пришел в себя от ступора, бросился вперед, сбил солдата с ног и накинул на него какую-то толстую ткань – как потом выяснилось, шинель, – которую ему кто-то сунул в руки. И минуты три прижимал бьющееся тело к земле, не давая встать.
Потом ему еще пришлось, вместе с военным врачом, осматривать пострадавшего, которому вкололи обезболивающее – больше в полевой аптечке врача ничего не нашлось. Кисти рук солдата сгорели в уголь и восстановлению не подлежали. Это Тетерин понял с первого взгляда. Тут нужна ампутация, больше ничего не поможет. Потом вызвали вертолет и пострадавшего куда-то отправили. Наверное, в военный госпиталь в Иркутске. А поиски продолжались…
Тетерин еще раз вздохнул, покосился на запотевшую бутылку, потом плюнул на все приличия и налил полстакана. Капитан слишком долго возится с утренним докладом, так пусть не пеняет. Опоздавшему – кости.
Тетерин был еще со вчерашнего уставшим и раздраженным. Он не понимал, зачем его включили в поисковую комиссию. Начать с того, что он штатский и профессия у него сугубо штатская – лингвистика. Ну, владеет он вдобавок пятнадцатью языками – и что? Они что же, надеялись здесь найти живых пилотов?
Пилотов нашли совсем уже вечером, когда солнце наполовину залезло за далекий степной горизонт. Сначала одного, чуть погодя – еще двоих. И в той же кондиции, что и руки несчастного рядового. То есть сгоревшими в головешки. Тетерину тоже дали на них поглядеть, поскольку все необходимые бумаги для допуска были оформлены еще по пути сюда. И с первого взгляда было понятно, что это не люди.
Найденные трупы положили на расстеленный брезент у самой большой палатки, куда сносили найденные обломки. Там они и лежали около часа, пока готовили специальные морозильные камеры. Солнце уже зашло, и в сереющем воздухе неподвижные фигуры расплывались, отчего Тетерину казалось, будто они шевелятся. Потом включили прожектор, направив его на палатку, но все равно было не по себе. Наверное, потому, что это были не просто трупы, а существа, жившие в ином, чужом мире, и преодолевшие бездну пространства, чтобы прилететь сюда…
– Хорошо вам, штатским, – оторвал его от размышлений голос Полынина. – Сидите себе, водичку холодную попиваете, и никаких забот…
– Вот уж у военных забот – не продохнуть, – буркнул Тетерин. – Чего так долго? Консенсус никак не могли отыскать, что ли? А минералка греется… – И он сделал хороший глоток.
На «ты» они с капитаном перешли на второй час знакомства. И не только потому, что общая работа сближала, хотя вкалывать пришлось всем – и командирам, и подчиненным, – а главным образом, сошлись они даже не взглядами, а душами, что ли. Бывает так. Иные глянут друг на дружку – и все, не разлей вода. А другие месяцами ходят косятся, принюхиваются, да так и остаются чужими. И почему это происходит, тайна великая есть…
– Есть новости, – отпыхиваясь, сказал Полынин и налил себе полный стакан минералки, фактически, все, что оставалось в бутылке.
Сел
