меня принимали то за сумасшедшего, то за невероятного выдумщика. И дети мои, не все, конечно, с опаской воспринимают мои рассказы…»
Лука снова посмотрел на дату – 1954 год. Так давно. Его родители еще только на свет появились.
Он был очарован этой историей. Несмотря на то, что записана она была более полувека назад, а впервые рассказана еще раньше, это был почти готовый сценарий хоть для голливудского фильма ужасов. Конечно, Стрельников не верил в подобные истории, а уж тем более в физическое воплощение зла, и рассказ старика Курбатова казался ему обычной искусно сработанной «страшилкой», историей вроде гоголевского Вия. Но, тем не менее, весьма и весьма занятной.
По прочтении, Лука сфотографировал все странички любопытной тетради и сделал с полученных файлов копию на ноутбук. Тетрадь он положил в шкаф и вспомнил о ней несколько недель спустя, когда встретил родственника товарища.
– Почему Серега не заходит в гости? – спросил он у того.
И был огорошен страшным известием.
– Разве ты не знаешь? Он же умер!
– Умер?! – поразился Лука. – Когда?
Дата смерти отличалась от времени получения письма всего на три дня. Как объяснил родственник, Сергей уехал в экспедицию, куда-то к черту на кулички и заразился там инфекцией вроде сальмонеллеза. Их было шесть или семь человек – двое погибли. Мгновенный приступ, резкий скачок температуры и организм не выдержал интоксикации. Будь они в городе, ничего страшного бы не случилось, но они оказались в таких краях, где о службе скорой помощи знают только из книжек, даже телевизоров нет. Когда их доставили в больницу, Сергей уже был мертв.
Эта новость потрясла Луку. Ужасно было осознавать, что он уже никогда не увидит Сергея. Никогда! И только память будет с болью подсказывать ему, что был когда-то в его жизни человек, которого он считал лучшим и единственным своим другом…
4. Мора
Дорога снова пошла плохая. Уже стемнело, ехали с зажженными фарами. Вдобавок оказалось, что колея местами так сильно промыта, что двигаться приходилось пешим ходом. Противясь мысли о том, чтобы сделать ночевку в лесу, Лука продолжал гнать машину, стараясь не спрашивать лишний раз, долго ли еще осталось, и вообще – та ли дорога.
Гнать вперед – пока едется. Он не мог признаться Виктору в том, какие мысли его терзают. И без того уговаривал себя: «Что ты, никогда не ночевал в лесу?» Но тут же давал волю пугливой мысли: в таком лесу – ни разу!
Он замечал, что и Виктор нервничает, но старается не показывать этого. Только поглядывает на одометр да на часы. Брат, видимо, прикидывал возможные варианты и пришел к убеждению – не доберутся они до Моры без ночевки. И, когда «Уазик» подпрыгнул так, что бухнуло что-то в подвеске, Виктор махнул рукой.
– Ты за машину не боишься? Хватит, Лука, остановись! – крикнул он, когда «Уазик» подбросило очередной раз.
Стрельников словно только
