он выглядел много моложе своих тридцати шести лет, выгоревшая на солнце копна длинных волос в сочетании с голубыми глазами подчёркивали шоколадный загар – если бы не капли засохшего раствора, прилипшие к телу, Эак вполне мог сойти за довольного жизнью дикаря. Он поднялся навстречу своим друзьям, добродушная улыбка оживила лицо, слова приветствия прозвучали одновременно.
– Ну, как ты тут?
– Да ничего, помаленьку, – отозвался Эак.
Посейдон ласково похлопал его по плечу, мельком взглянул на извилистую неровную кладку.
– Ничего, ничего. У тебя получается. Глядишь, под конец станешь заправским каменщиком.
– Ага, – отозвался Аполлон. – А его потомки примутся штурмовать эту стену и, в конце концов, её разрушат.
– Что ты говоришь? Не может этого быть.
– Может, ещё как может.
Аполлон тем временем брезгливо рассматривал свой будущий обед.
Мальчишка деловито вылавливал из дурно пахнущего котла дымящиеся куски, абсолютно не обращая внимания на красавца-раба с недовольной физиономией. Потрескавшиеся глиняные тарелки опустились в траву, составляя пару убогим чашкам. Кособокий кувшин глухо стукнулся о землю, последним к импровизированному столу присоединилось выщербленное по краю блюдо с ломтями пресного хлеба. Мальчик вытер об себя руки, шмыгнул носом и наконец-то поднял глаза:
– Всё. Ешьте на здоровье.
– Да ты что, издеваешься над нами, сопляк? – Аполлон поднял тарелку.
Развалившаяся рыбёшка топорщила острый хребет, серое месиво свешивалось жалкими ошмётками с тощих тушек, в подливке радужно блестела чешуя.
Друзья как по команде вытянули носы.
– Опять ставрида, – разочарованно протянул Эак.
– Ну сколько можно тухлой рыбой нас кормить? Нет бы, кусочек тунца, – отозвался Посейдон.
– …или крылышко фазана, – Аполлон любил помечтать. – А ещё лучше – молоденького барашка на вертеле…
– А вино. Нет, вы посмотрите – разве это вино? Чистый уксус. Где этот паршивец Лаомедонт берёт такое мерзкое вино?
– Что вы привередничаете? – поток разглагольствований был бесцеремонно прерван мальчишкой, равнодушно наблюдавшим эту сцену. – Не хотите – не ешьте, подумаешь, не велика важность.
Друзья смолкли и оторопело уставились на этого нахального мальчишку, спокойно продолжавшего рассуждать.
– Все едят – никто не жалуется. Одни вы недовольные.
– Да разве это можно есть? – поинтересовались боги.
– А почему нет? Вам ещё повезло. Другим рабам так вообще помои достаются. А вас, как строителей, лучше кормят.
– Да уж. Это, по-твоему, лучше?
– Конечно. Другие рабы и этого не видят.
– Что ты заладил: рабы, рабы. Вот я тебе покажу сейчас, кто мы, век будешь помнить, – Посейдон сжал кулаки, лицо исказилось в злобной гримасе – ещё мгновенье и мальчику пришлось бы туго.
Но тут вмешался
