«Скорую», очнулась, когда все закончилось. Почему я не умерла вместо него? Моя жизнь кончена… кончена. Кто отнял у меня сына?! Умоляю вас, скажите…
– Мои видения расплывчаты. В них присутствуют образы, которые не сразу разгадаешь, – выпутывалась Астра. – Поэтому я и пришла к вам. Возможно, вдвоем мы сумеем распутать этот клубок.
– Я ничем не могу помочь, – поникла Никонова. – Меня уже спрашивали, кто мог желать смерти Власу. Кто угодно! Явных врагов он не нажил, но завистников хватало.
– А поклонницы?
– Я уже думала над этим. Следователь ухватился за версию ревности, потому что другой просто нет. Да и орудие явно женское – булавка с ядом. – Она застонала и сжала руками виски. – Иногда мне кажется, что это ночной кошмар! Наступит утро, я проснусь, и мне позвонит Влас, спросит: «Мама, как ты? Как твоя Джерри?» Знаете, когда видишь убийства по телевизору или читаешь про них в книгах, кажется, будто все происходит на другой планете и с тобой, с твоими близкими этого никогда не случится. И вот случилось… За что?! Господи-и…
Она зарыдала, потянулась к стакану с водой.
– Кто такая Джерри? – спросила Астра, не позволяя ей отдаться горю.
– Кошка… Влас как-то привез мне гладкошерстного котенка редкой породы. Я живу одна, и Джерри скрашивает мое одиночество. – Людмила Романовна подняла на «ясновидящую» измученные глаза. – Вы так и не сказали, чей образ увидели во время сеанса. Кто это был? Мужчина, женщина?
«Больше увиливать нельзя, – осознала гостья. – Если я не отвечу, она замолчит, и добрый десяток вопросов, которые я собираюсь задать, повиснут в воздухе. Надо говорить. А что? Правду… ничего, кроме правды, как бы нелепо она ни звучала!»
– Пусть это вас не удивляет… но мне показалось мифическое существо…
– Какое? – с жаром придвинулась к ней Никонова.
В ее зрачках полыхало безумие, сумасшедшая мысль о мести, о божественной воле, которая воздаст за содеянное неведомому преступнику.
– Сфинкс…
Мать скрипача отшатнулась, побледнела и задрожала.
– Сын не ошибся в вас! – прошептала она. – Сфинкс… Вы не могли этого придумать…
Глава 8
Маленькая девочка в костюме пчелы выпорхнула на середину зала и под звуки фортепиано закружилась в танце. Бархатная юбочка высоко открывала ее узкие бедра, на спине качались, подрагивая, прозрачные крылышки, а на тщательно причесанной, прилизанной головке торчали длинные усики.
Девочка-пчела старалась не выбиться из ритма. Ее ребра выступали вперед, на худой шее напряглись жилки; руки то взмывали вверх, то опускались вниз; ноги четко выделывали замысловатые па.
– Раз, два, три! – хлопал в ладоши хореограф. – Раз, два, три! Спину держи… Раз, два…
К ней подбежали другие пчелки, почти такие же… да не такие. У них и движения были тяжеловесные, неуклюжие, и крылышки не золотистые, а простые,
