надо пьесы…
– Только те, где актёр играет самого себя. Если видит себя в герое. – Он повернулся. – Только тогда частицу своего тепла, если, конечно, имеет, сможет передать другим. Но у большинства его просто нет. Отдавать нечего. Потому и ценится способность перевоплощения. Возведена в ранг главной задачи! Я имею в виду вас и коллег. И убеждаете, и добиваетесь только этого. Знаете, как уговаривают на самоубийство? Приём тот же. Подонок играет добродетель, что запрещено! Как бы ни вывернул душу!
– То есть добряк играет добряка, а злодей – злодея? – перебил Меркулов.
– В точку! Герой и образ должны совпадать! Станиславский забыл вписать в «систему» финал! А может, не решился, когда осознал логическое завершение. «Материала не хватало» – вполне подходящее для него выражение.
– Однако с примерами будет туго.
– Но есть. Вот Алентова. Играет даже не про себя, а просто себя. Удивительный дар не замечать, что под ногами уже не мостовая, а сцена.
– А не говорят ли сейчас личные предпочтения?
– Отнюдь. Мне не нравятся резкие женщины. Что-то в семи буквах теряется. И потом, за такой дар надо платить. Ведь легко не заметить и обратное.
– Ну не всем же обладать… – собеседник снова поднял брови, обозначив привычку выражать сарказм и таким образом.
– Обладающие есть. К примеру, Збруев, Тихонов. Достаточно.
– В чём же их удивительность? Если там – удивительный дар.
– А вы бываете злы, Василий Иванович. – Сергей нахмурился. – Редчайший случай, когда актёры шагнули на сцену не за успехом. И с молодости не выговаривали слово «интрига». Высший пилотаж. Как у Рождественского в поэзии. Полное отсутствие даже лёгкой дешевизны. Покруче «Табаковых» вместе взятых.
– Добавляйте: «по моему мнению». – На этот раз хозяин кабинета улыбнулся. – Чем же последний-то не угодил?
Да кто ж сказал? Прекрасный актёр. Всегда чувствовал момент, когда нужно было сыграть. И по моему мнению, конечно… Но, замечу, если бы Николаев писал только музыку, его песни жили бы дольше, – гость щёлкнул языком, – оставьте жадность «Парамоше». Так вот, без финала система… С тех пор и лжём. Автор – страницам, которые не отдают людям, а забирают у них. То есть отнимает, зная о лжи, притворяясь. Узнаёте перевоплощение? Актёр – игре. Постановщик – зрителю. Впрочем, не с тех самых пор, Пелевин усмотрел.
– «Чапаев и Пустота»?
– Уж не в «знатоках» ли играли по молодости? Опять угадали, Василий Иванович. Актёр-старик может сыграть себя вечером, но семидесятилетнего худрука и днём – упаси господь. Вот уж впору – дорогу молодым. Жёнам. Их притязания по-прежнему тяжёлый молот. Только кто не понял, о чём книга, после первых двух слов на обложке, может не читать.
– А вы поняли?
– Без сомнения. Потому как издана давно и под другими названиями. А заглавная буква для несмышлёных.
– Под какими названиями?
