вторника. Надень простые джинсы. Мы съедим по гамбургеру, а может, закажем еду в номер. Пока.
В трубке – короткие гудки. Она пропала. Мэри Стюарт стала вспоминать, какой она была в Беркли. Тогда, в самом начале, все виделось так просто… Простота кончилась со смертью Элли. И они вошли в настоящий мир. Вспоминая, она смотрела на фотографию, стоящую у нее на ночном столике. Вся их четверка на первом курсе – совсем еще дети, младше даже ее собственной дочери… Длинноволосая блондинка Таня, сексапильная, глаз не оторвать; Зоя с длинными рыжими косами и честным, пристальным взглядом; неземная Элли с нимбом белых кудряшек; сама Мэри Стюарт – глазастая, высокая, с длинными каштановыми волосами, уставившаяся в камеру… Казалось, с тех пор минуло целое столетие. Так и есть. Она долго вспоминала былое, пока не уснула, как была, в джинсах и тенниске.
Билл вернулся домой в одиннадцать и застал ее спящей. Он долго смотрел на нее, потом выключил свет. Не разбудив и не дотронувшись до жены, позволил ей проспать в джинсах всю ночь.
Утром, проснувшись, Мэри Стюарт обнаружила, что он уже уехал на работу. Снова скользнул по ее жизни, как чужой человек, каковым теперь, собственно, и был.
Глава 2
Когда Таня проснулась на следующий день в своей спальне в Бель-Эр, Тони уже принимал душ. У них была общая спальня и две отдельные просторные гардеробные, каждая со своей ванной. Спальня большая, в старофранцузском стиле, с пышными гардинами из розового шелка и обилием розовой ткани с цветочным орнаментом. Ее гардеробная и ванная выложены розовым мрамором, здесь тоже хватало светло-розового шелка. Зато у Тони в ванной преобладал черный цвет: мрамор и гранит, даже полотенца и шелковый занавес черные – настоящая мужская ванная комната.
Она купила этот дом много лет назад и все в нем переделала, когда вышла замуж за Тони. Ему тоже сопутствовал успех в делах, но она знала, как он гордится ее успехами. Да, это связано с головной болью, но он все равно любил напоминать людям, что женат на самой Тане Томас. Голливуд всегда обладал для него притягательной силой, и, проведя много лет на обочине, а потом очутившись в самом сердце, он почувствовал себя счастливчиком, сорвавшим небывалый куш. Ему нравилось посещать голливудские тусовки, болтать со звездами, присутствовать на церемониях присуждения «Оскаров» и «Золотых глобусов», в особенности на гала-вечерах Барбары Дейвис. Он наслаждался всем этим куда больше самой Тани. Отдавая работе по восемнадцать часов в день, она при первой возможности с радостью оставалась дома, отмокала в горячей ванне и слушала музыку в чужом исполнении.
Пока он одевался, она накинула поверх кружевной ночной рубашки розовый атласный халат и спустилась вниз – приготовить ему завтрак. В доме и без нее нашлось бы, кому о нем позаботиться, но Таня любила готовить сама, зная, какое значение этому придает Тони. Всякий раз, когда у нее выдавалось свободное утро, она готовила и детям. У нее хорошо получался бифштекс, она познакомила мужа и детей с овсянкой, и они полюбили
