госсыди, ну прям совсем за модой не следят, – фыркнула девица, которая сооружала эдакую красоту. – Прическа – самый шик, называется «Улыбка какаду». Нам теперь все такую заказывают.
– Я вообще-то считала, что попугаи не умеют улыбаться, но теперь точно знаю – стоит только посмотреть на это безобразие, любой какаду умрет со смеху! – чуть не плакала Клавдия Сидоровна. – Немедленно уберите этот беспредел и соорудите мне нормальную, аккуратненькую стрижечку. А укладывать не надо, я уж лучше сама дома на бигуди накручу. Да, и покрасьте меня во что-нибудь приличное! Что ж это я, почтенная женщина, буду как морковка ходить!
Ушло еще добрых полтора часа, чтобы придать волосам более-менее сносный вид.
Дома Клавдия терпеливо вертела бигуди на коротенькие волосики, но, подсушив их и раскрутившись, осталась довольна – женщину всегда украшает некая новизна, конечно, если это не «Улыбка какаду». После Клавдия Сидоровна долго сидела перед аквариумом и рассказывала рыбам, как замечательно они с Георгием (рыбам она не позволяла звать его Жорой), как они замечательно сегодня вели расследование. Рыбы ахали, беззвучно раскрывая рты. Зато кот Тимка насмешливо улыбался своими хитрющими глазами. Не верил, гад. Но ничего, он еще увидит, на что Клавдия способна во имя любви.
Акакий вернулся домой весь задумчивый и сосредоточенный. Он вообще-то уже разучился и задумываться, и сосредотачиваться – этого давным-давно уже не требовалось, все образовалось и плыло вместе с пенсией и регулярной помощью сына. Сейчас же пришлось изрядно трудиться извилинами, чтобы соорудить хоть какие-то выводы. Стимулировали активность серого вещества соблазнительные пачечки денег, которые показала ему сегодня Агафья. И ведь самое главное, что Клавдия никоим образом не сумеет о них разнюхать. В том, что он сумеет распутать эти непонятности, Акакий Игоревич не сомневался. Жена, увидев мужа в таком серьезном расположении, могла бы принести чашечку кофе к дивану, но не принесла. Мало того, она прилипчиво стала расспрашивать Акакия о всех последних новостях в подробностях, да еще и налетела на супруга с криком – отчего это он не появился в самый нужный момент, когда им с Жорой позарез надо было пройти на пляж. В общем, в этот вечер они друг друга не поняли.
Утром Акакий проснулся от того, что весь пол под ним ходил, точно живой. «Землетрясение!» Акакий вскочил и прижал Тимку к своей ребристой груди. Спасать надо было самое дорогое.
– Ты чего так из кровати сиганул? – спросила Клавдия, кланяясь, как колодезный журавель.
Господи! Это не землетрясение. Это единственная женушка решила заняться гимнастикой! Вот зрелище-то! Спортивного костюма у Клавы никогда не было, оно и понятно – какая из нее спортсменка. Поэтому сейчас она отдавалась спорту в летнем огроменном сарафане, который не сковывал движения. Клавочка решила заняться мышцами всерьез. Вот сейчас она, крякнув, присела и выкинула правую ножку в сторону, едва не придавив разнесчастного кота. Зверь обиженно вякнул и вспрыгнул на телевизор. Клавдия же не видела ничего вокруг и выкинула
