звонка какой-то получеловек. Так иногда бывает: сделав человека побольше, израсходовав материала на двоих или троих, природа лепит иного из того, что осталось, да и то как-то по-странному. Ростом хозяин чуть более сажени, лысый, с узким туловищем, но с горбами на спине и груди такими, что казалось, словно у него нет ни левого, ни правого плеча, а есть плечо переднее и заднее. Кроме того, получеловека сильно потрепала жизнь: не хватало пальцев на левой руке, левого же глаза, а вся кожа была испещрена синими пороховыми ожогами.
Получеловек пожал протянутую для приветствия руку и указал гостью на домик, стоящий у основания антенны. Дверь в дом была по-летнему распахнутой, и лишь ветер трепал занавеску, повешенную от мух.
Пахло еловой стружкой, на полу, на столах, на шкафах и даже подвешенные к потолку – были видны устрашающие веретенообразные снаряды.
Сургучев подобрал лежащую на стуле книжку, вчитался в обложку.
– Читаете Циолковского? Нынче он весьма популярен в столицах…
– Бред и ересь! – отмахнулся хозяин. – Жюльверовщина какая-то.
– Как ваши изыскания?
– Прошлый снаряд согласно записи барометрического самописца достиг высоты в полверсты за полминуты.
– Вашими разработками, вероятно, заинтересуется военное ведомство.
Получеловек отмахнулся как от чего-то назойливого:
– Но я не интересуюсь военными. Земля, которую можно занять, похоже, в мире уже закончилась. Всякий новый передел принесет лишь горести и убытки. Вести войны уже невыгодно. Впрочем… Исследования требуют значительных трат. Чуть не после каждого пуска следует начинать всё заново.
– Ах да, простите… – Порывшись в бумажнике, Сургучев протянул чек. – Обналичите в Государственном банке.
Чек хозяин взял без благодарностей.
– Пороховая ракета – это слишком просто, да и, похоже, – недостаточно, – рассуждал он меж тем. – Будущее за ракетами на жидком топливе. Желаете кофе? Хороший есть.
От кофе Сургучев не отказался. Чашки были немытыми, но кофе действительно был неплох.
– Готов ли тот прибор, что я вам заказывал? – спросил Сургучев.
– Вы прибыли несколько раньше, чем я полагал: обещали быть в субботу. К субботе я управлюсь.
Гость несколько с раздражением кивнул.
– Но зачем ЭТО вам?..
– Вы, кажется, знали Лессингера?.. – ответил вопросом на вопрос Сургучев. – Работали с ним?
– Ну, как сказать… – помялся получеловек. – С ним никто не работал. Не уживался Лессингер ни с кем. Эдисон будто сказал, что вклад в науку от Лессингера отрицательный и выгнал из лаборатории. Тесла – так вовсе не взял.
– А Розинг?.. Он же поступил к Розингу?
– К Розингу он не поступил, а, скорей, завелся, как заводятся, положим, тараканы. А добрейший Борис Львович из-за врожденной деликатности
