орбит, и среди этого вселенского хаоса звучит легкая и невесомая, нереальная, магическая, певучая – мелодия, сотканная из мириадов небесных светил.
Слово не властно передать и самую малость того, что есть в этой музыке. Она вселяется в душу, заполняет ее своим космосом, позволяет раствориться в пространстве, останавливает пульс времени…
Нет, я не могу касаться этой хрупкой ткани, я боюсь разрушить ее неловким прикосновением. Я даже не могу позволить себе занести эту музыку в компьютер – всякое вмешательство механического мира может погубить ее. Поэтому я переписываю от руки и бережно складываю в тайник, о котором не знает никто.
Андрей и не догадывается, что копии его сочинений хранятся в надежном сейфе в моем кабинете. Он совершенно не ценит ниспосланного на его дурную голову дара, обращается с ним, как со старыми калошами. Но такая музыка не должна кануть в небытие, я не могу допустить этого, несмотря на мое субъективное отношение к брату. Она не виновата, что выбрала в посредники именно его.
lamentabile
Именно его, безалаберного и несносного мальчишку, который разбрасывается и музыкой, и людьми, будто ненужными вещами. Эти смятые листы, хранящие на нотном стане великую информацию о мире, валяются кипами под его ногами, и ему нет до них никакого дела. Словно все, что от него требуется, – это записать под чью-то диктовку. А позаботиться об исполнении, о реальном звучании в земных условиях ему недосуг.
О, если бы Бог наградил меня талантом, если бы ко мне приходили спонтанно возникшие идеи, если бы я мог услышать то звучание, которое якобы слышит он, – я бы все силы и умение направил на оформление этого звучащего хаоса. Я смог бы стать великим композитором, и эта музыка звучала бы уже сегодня!
– В тебе уживается невероятное противоречие. Из всего сказанного тобой я понял, что ты любишь меня.
– Разве? По-моему, в моей речи не проскользнула и тень этого слова.
– Есть вещи, которые понятны без слов. О них говорит музыка, которая пронзает своим звучанием всю вселенную. Она является той невидимой аурой, что окружает твои слова.
– Музыка, снова эта музыка.
– Теперь ты слышишь ее?
– Я слышу лишь треск поленьев. Они сгорают и становятся черными.
– Что терзает твою душу?
tranquillo deciso
Впрочем, мне незачем здесь находиться. У меня есть своя работа, и в няньки к гениям я не нанимался.
Вон из этой комнаты! Видеть не могу этот бардак! К черту допотопный рояль! Время живой музыки давно прошло, на дворе двадцать первый век, смена эпохи и расцвет цивилизации. Только полный идиот может не видеть этих перемен и оставаться в плену прошлого.
Возможности электронных инструментов куда богаче. Будущее за компьютерной музыкой, несомненно.
Сяду-ка я за синтезатор и сочиню новый шлягер. Хиты для меня – плевое дело! В этом мне нет равных, во всяком случае, на нашей эстраде. И фестиваль
