что, не слышал?! Я тебе говорю: меня подозревали в убийстве! И сейчас тоже подозревают!
Коля сказал это так громко, что Колыванов обернулся.
– Тихо! – испугался Шантель. – Ты, пожалуй, прав. В тюрьме ты мне не нужен.
В этот момент в студию стремительно ворвался Эдик. И с порога набросился на Колю:
– Сволочь! Гад! Ты мне больше не друг! Так и знал, что этим кончится! Она тебе мешала!
– Ага, – тут же отреагировал Колыванов. – Николай, у меня к вам будет еще пара вопросов. В связи со вновь открывшимися обстоятельствами. Остальных попрошу подождать на лестничной клетке. Особенно вас.
И он выразительно посмотрел на Шантеля. Тот понял: надо выйти. Но черт его знает, что наговорит Колыванову Коля при закрытых дверях.
– Я не ясно сказал? – повысил голос опер.
«Сейчас он будет колоть моего золотого мальчика, – с тоской подумал Шантель. – Все летит к черту».
Он вышел на лестничную клетку и прикрыл за собой дверь. На площадке переминались с ноги на ногу Леня с Лелей. Их очередь еще не пришла.
– Я, наверное, не смогу с вами больше работать, Лев Антонович, – сказал наконец Леня.
– А что случилось?
– Нехорошо получается. Фиса умерла, и вы в этом виноваты. Они из-за вас ссорились. Вы ведь не хотели этой свадьбы. Нечестно это. И Леля говорит…
– Как ты сказал? Леля говорит? – Он едва не расхохотался.
– Лев Антонович, – к ним подошел Олег, – так как насчет завтрашней репетиции? Я передумал.
– Не будет никакой репетиции. Вон, Леля говорит, что я говно, – Шантель кивнул на смущенную парочку.
Олег удивленно поднял брови:
– Что ж… Выходит, я зря вернулся? А что теперь будет с Колькой?
– Все образуется, – поморщился Шантель. – Как-нибудь образуется.
…Не образовывалось еще долго. Льву Антоновичу даже пришлось обратиться к Фонарину.
– Выпала из окна какая-то приблудная деревенская девка, – пожал плечами тот. – Чего они пургу гонят?
– Да опер попался несговорчивый. Следователь согласен дело замять, а этот ни в какую. Прет буром. Кому чего хочет доказать – непонятно, – пожаловался Шантель.
– Уберем, – неприятно усмехнулся Фонарин. – Что нам опер? Мелкая сошка. Есть нужные связи, не переживай, Лева. Им самим неохота показатели портить. Тем более девка приезжая, в Москве зарегистрирована не была. Доказательств-то, как я понял, все равно нет. Им можно только на чистосердечное рассчитывать. Если Колька будет молчать, спишут на несчастный случай.
– Может, лучше на самоубийство?
– Это они пусть сами решают, под какую статью подогнать. Главное, чтобы закрыли дело, и точка. А твой становится звездой, чуешь? Эва от него просто без ума.
– Боюсь, как бы Колька не сломался после всего этого.
– Брось! Не дадим.
Шантель не отходил от Коли ни на шаг. Тот бурно переживал смерть Фисы, стал выпивать и даже плакал по ночам.
– Мы вышлем ее семье
