чувствует себя с ним на равных, каждый читает детективы и каждому есть что сказать по поводу преступления. Людям хочется поговорить и поделиться своими догадками с профессионалом, не связанным с правоохранительными органами, которых традиционно опасаются.
– Я из частного бюро.
– Частный сыщик? – обрадовался сосед, радушно протягивая руку.
Был это небольшого росточка человек в шортах и майке. На незначительном носу сидели внушительных размеров очки с толстыми линзами.
Они обменялись рукопожатием. Радость соседа казалась неподдельной, в нем чувствовался любитель детективного чтива.
– Михаил Спивак, – представился он. – Можно Миша.
– Александр Шибаев. Вы, наверное, уже догадываетесь…
– Господи, конечно! – всплеснул тот руками. – Это из-за скелета! Мы уже тут и так, и этак, разговоры всякие, домыслы, перебрали всех, кто тут раньше жил. Здесь когда-то был кооператив для военных, а эта дача числилась за генералом Савенко, Иваном Ильичом. Ой, да что ж это мы стоим? Заходите, садитесь. Сейчас я быстренько соображу!
– Не нужно… – начал было Шибаев, но Миша его не слушал и летел к дому.
Вернулся он минут через десять с бутылкой, стаканами, тарелками в обеих руках и полиэтиленовым мешком, который держал в зубах. Обрушил все на стол, развернул мешок, достал нарезанное сало и хлеб, споро разложил. Метнулся к грядкам, надергал петрушки и укропу, сунул под кран. Потом откупорил бутылку водки, разлил.
– Чтоб такое больше никогда не повторилось!
Шибаеву показалось, что Миша собирается выпить стоя. Но тот остался сидеть. Они выпили. Спивак крякнул. Некоторое время они сосредоточенно жевали. Потом Миша покивал головой и сказал:
– Мой отец здесь тоже получил, он в военкомате работал. Мне было лет двадцать, так генерал меня в свою компанию звал, дразнил, что я жених для его дочки. У него дочка Ляля была, красивая, избалованная. На меня, конечно, ноль внимания, за ней такие ухлестывали, куда мне, очкарику! – Он махнул рукой. – Иван Ильич видным мужиком был – здоровый, голос зычный, все костер жег, шашлыки жарил. Друзья приходили, такое братство, даже завидно было. И жена его, толстая, смуглая, из грузинок, тетя Тамико. Хорошая женщина, царствие небесное им обоим.
Его в восемьдесят четвертом, в августе, в Афгане убили. С тех пор она тут ни разу не появлялась. Говорили, болела сильно, что-то с головой. А Ляля еще долго приезжала, друзей привозила. Они здесь такое вытворяли!
– Долго – это сколько? – спросил Шибаев.
– Ну, несколько лет… Подождите… – Миша задумался.
Шибаев ждал молча.
– Знаете, я, кажется, могу назвать точную дату! – радостно заявил он наконец. – Девятнадцатого августа одна тысяча девятьсот восемьдесят шестого! Точно! Девятнадцатого августа в последний раз! Я как раз женился девятого числа, и мы тут же дунули в Болгарию на Золотые Пески, вроде как медовый месяц.
