на него смотреть, и она уставилась на россыпь красных вишневых ягод за его спиной.
– Лина… – Он дернулся к ней раньше, чем понял, что хочет ее обнять.
Она шагнула в сторону, обходя его на неширокой дороге.
– Я всегда тебя любил, – сказал он ей вслед. – Всегда.
Она восемь лет ждала этих слов. Мечтала о них и не надеялась.
Лина поставила сумку на землю, достала связку ключей и отперла калитку, с трудом заставляя себя не оглядываться на свою бывшую любовь.
Замок на калитку повесил папа, при бабушке она не запиралась. Лина постояла на крыльце, отперла дом, прошлась по комнатам, бросив сумку у входной двери. Здесь почти ничего не изменилось, и все-таки все было не так, как при бабушке. Нет белоснежной скатерти на обеденном столе, вместо старого бабушкиного холодильника стоит новый, Лина вспомнила, что родители в прошлом году его купили. Подоконники без комнатных растений казались пустыми, незнакомыми.
Она распахнула настежь окна, постояла, вдыхая чистый, какого никогда не бывает в Москве, воздух. Скинула босоножки, босиком прошлась по саду, с грустью замечая отсутствие хозяйского присмотра. Дождя давно не было, земля совсем засохла. Вечером все полью, решила Лина.
Сорвала с куста смородины крупные, спелые, очень сладкие ягоды. За восемь лет она успела забыть вкус настоящих, только что с куста плодов.
– Линочка! – С соседнего участка спешила к ней по дорожке тетя Клава Овсянникова. – Линочка! Что же не позвонила? Я бы пирогов напекла… Господи, а красавица-то какая стала.
– Тетя Клава. – Лина обняла старую бабушкину подругу и почувствовала, что неожиданно подступили слезы. – Как я соскучилась.
– А я-то как соскучилась. – Худая, высокая, почти без седины тетя Клава отстранилась, разглядывая ее. – Ты уж приезжай, Линочка, не забывай нас, стариков.
– Буду приезжать. – Самое страшное – увидеть чужого Костю – уже произошло, теперь Лине ничто не мешает приезжать сюда, как раньше, каждое лето.
– Родители-то приедут в этом году?
– Собираются. В августе.
– Вот хорошо, все мне повеселее будет. Ты надолго?
– Я в отпуск на две недели. Наверное, все время здесь пробуду. Как Сережа? – спохватилась Лина, вспомнив про тети-Клавиного сына.
– Что ему сделается, – поджала губы соседка. – Давай я тебе покушать принесу, или пойдем ко мне, завтраком накормлю. Пойдем, Линочка, я быстро на стол соберу, мигом.
– Спасибо, теть Клава. Не хочется с дороги.
– Ну смотри. А то заходи, есть не хочешь, хоть чаю выпьем.
– Потом, – пообещала Лина. – Обязательно. Когда осмотрюсь.
Они еще немного поговорили, и каждое сказанное ни о чем слово словно гнало время назад, когда еще здесь жила бабушка, а Лина верила своему Косте. Время словно повернуло вспять, а она, Лина, так и оставалась сегодняшней. Усталой, давно ничему не радующейся женщиной, приближающейся к тридцати годам.
Простившись с соседкой, Лина вернулась в дом,
