style="font-size:15px;"> Гипотеза 9, «небулярная» [9]. Ни одна из приведенных выше гипотез не отражает истинных целей пришельцев; они для нас непонятны и непознаваемы.
С первой посылкой я могу согласиться, а вот вторая представляется мне сомнительной. Если ни одна из гипотез 1 – 8 не соответствует истине, это еще не конец, это еще не означает, что мы вообще не можем представить целей пришельцев. Все-таки они твари из плоти и крови, а не плазменные облака! И мы можем догадаться, что ими движет – пусть в рамках какой-то простой модели, описывающей суть, без сложных и непонятных технических деталей.
Так ли это? Ведь выше я сам приводил пример с андаманцем и астрофизиком, которым весьма нелегко столковаться по поводу телескопа, устройства Мироздания и астрофизических занятий. Вообще говоря, этот пример притянут за уши, и сейчас мы его разберем подробнее, выяснив, что ситуация «андаманец-астрофизик» не эквивалентна случаю «астрофизик-пришелец».
Во-первых, ни нам, ни пришельцам нет необходимости касаться условного «телескопа»; это те самые сложные и непонятные технические детали, которые не требуются при простейшем моделировании. Во-вторых, есть колоссальная разница между мышлением дикаря и нашего астрофизика: дикарь мыслит иррационально, тогда как ученый привык оперировать абстрактными категориями и воспринимать любые «сумасшедшие» гипотезы по поводу устройства Мироздания. Имеется, наконец, и в-третьих. Если взять годовалого ребенка с Андаманских островов, воспитать его в нашем обществе и обучить в университете, то такой «Маугли наоборот» сделается вполне современным человеком. Значит, инопланетяне могли бы поделиться с нами какой-то ошеломляюще новой информацией через детей-посредников; для этого нужно лишь подыскать группу в сто-двести землян, которые согласились бы отправиться к пришельцам и воспитывать своих детей под Их чутким руководством.
Итак, подобно многим представителям точных наук, я считаю, что понятия об очень сложных явлениях могут быть изложены в рамках сравнительно простых и доступных моделей. Само такое изложение – дело отнюдь не простое, но вполне возможное, и чтоб подкрепить этот тезис, я приведу один исторический анекдот об академике Леониде Исааковиче Мандельштаме (1879–1944 гг).
В конце двадцатых – начале тридцатых годов Мандельштам являлся одним из немногих советских физиков, прекрасно разбиравшихся в парадоксальных теоретических построениях Альберта Эйнштейна. Однажды Леонида Исааковича попросили прочитать популярную лекцию о теории относительности для неспециалистов – кажется, для студентов-медиков. Мандельштам потребовал на подготовку большой срок – неделю или месяц, я уж точно не помню. Просители были удивлены. «Зачем вам столько времени? Ведь вы прекрасно разбираетесь в этих вопросах!» «Я-то разбираюсь, – ответил Мандельштам, – а аудитория медиков – нет. И я должен сообразить, как рассказать им о теории относительности ясно и понятно, без использования математики и сложных физических концепций».
Говорят,
Термин «небулярный» происходит от латинского «nebula» – туман, и до недавнего времени использовалось в космологии для обозначения гипотез, согласно которым Земля и другие планеты Солнечной системы образовались из первичной туманности. Но теперь «небулярность» является термином информатики, обозначающим «неопределенность», и я использую это слово именно в данном смысле.
