не трясись! Забираю я пса, на хрена ему такая хозяйка? Ему у меня лучше будет. У меня уже есть один, и второму место найдем. У-у! Убил бы… – прошипел он Тамаре, поймал Ориона за ошейник и рявкнул: – Где поводок?!
Тамара молча подала, и парень потащил упирающегося пса из сквера. Сначала он его волок на ошейнике, потом потрепал по голове, что-то сунул ему в пасть, и Орион уже не так упирался. А парень, насколько могла видеть Василиса, все останавливался, гладил пса по голове и чем-то угощал.
– Не, ну молодец мужик, да? – возмущенно повернулась к Василисе Тамара. – Главное, вот так взял собаку и уволок! Я, может быть, за ним ухаживала, ухаживала… Я вообще-то месяц назад его у соседки купила, та уезжала за границу, ну мне его и сунула. На, говорит, продашь пса кому-нибудь, а его так никто и не купил, я столько с ним мучилась, а тут на тебе – приходит какой-то хмырь…
– Заткнись! Я рада, что собака нашла наконец нормального хозяина, а ты!.. – рявкнула Василиса, крикнула Малыша и поспешила к дому.
Тамара так и не сообразила, отчего же испортилось настроение у собеседницы.
– Эй!! Куда это вас понесло?! Вы ж мне не сказали, когда женихов-то ждать?
Василиса сначала прибавила шагу, потом привязала Малыша к деревцу и вернулась:
– Знаешь, я тебе скажу, как простая баба, не ворожейка какая-то… Ты, может быть, очень скоро выйдешь замуж. Но только приготовься к тому, что муж не будет с тобой считаться, так же как ты со своим отцом. Твой муж тебя предаст, как ты этого Ориона, а если с тобой стрясется беда, твои близкие сочтут это прекрасным поводом, чтобы надраться в хлам!
Больше она не могла говорить. У нее колотилась челюсть, ходуном ходили руки и ноги, а сердце готово было выпрыгнуть из груди от ярости.
– Ни фига себе… наколдовала… – открыла от неожиданности рот Тамара и осталась стоять посреди заснеженного сквера.
Домой Василиса еле вползла – совсем не чувствовала ног, а руки ломило от холода. В прихожую вышла Люся с красным разбухшим носом и, шмыгая им, начала стягивать с подруги сапоги.
– Эгоистка… – бормотала она себе под нос. – Сама уперлась, а я чуть с ума не сошла… Плачу тут, плачу… Куда, думаю, ее унесло? Может, думаю, ее машиной сбили или сосулькой по голове… Прямо хуже собаки – как вырвется из дома, не дозовешься. Признавайся, Снегурочка хренова, опять какого-нибудь мужика встретила?
Василиса юркнула в кухню и плюхнулась на стул ближе к батарее.
– Люся, налей чаю мне. С малиновым вареньем. Много. И Малышу.
– Малышу тоже чаю? – уточнила Люся.
– Ну нет же, Люся, – устало пробормотала Василиса. – Что ты у родителей непонятливая такая получилась? Малышу теплой каши. Есть у нас теплая овсяная каша?
Люся проворно налила чаю, плюхнула перед собакой плошку и уселась напротив подруги.
– Вася, не виляй. Рассказывай – кто он? Он что – морж? Это надо же тебя столько по улице таскать, мороз, между прочим, тридцать четыре градуса! Как его зовут?
– Тамара. Ее зовут Тамара.
