напряжение.
– Ничего себе – сняли напряжение. – Гивенса аж передернуло.
– Вопрос в другом, – сказал Аникеев. – Откуда взялись эти «марсианские сны»?
Он посмотрел на Карташова, но тот замотал головой. Значит, в «теневом восприятии» чисто. Аникеев оглядел экипаж, но по лицам ничего не определишь. Если кто из них… Что там Булл говорил насчет лишних членов экипажа?
– Второй вопрос: кто ее зажег? – подал голос Жан-Пьер. – Не сама же она загорелась. А мы были вместе…
– Да что здесь творится! – взорвался Булл. – На дискотеке, говоришь? У меня чувство: дискотека здесь и сейчас! Помады, благовония, огни мигают, музыка соответствующая! Кто-нибудь отключит пожарную тревогу? От воя зубы ломит.
– Отставить!
Булл заткнулся и исподлобья посмотрел на капитана.
– Эдвард, займись сигнализацией. У кого-нибудь есть мысли по этому поводу?
– Допустим, она могла загореться и сама, – предположил Бруно. – Некоторые элементы сильно нагреваются… Может, этого достаточно?
– Но это не объясняет, откуда она здесь появилась.
– Экипаж Тулина? – высказался Карташов.
– Зачем?!
– Шуточка со смыслом? – Бруно пальцами изобразил кавычки. – Мол, расслабьтесь и смотрите марсианские сны?
– По-твоему, они совсем из ума выжили?
Бруно пожал плечами.
– Там Миллер, а у немцев плохо с чувством юмора.
– Вот именно. Миллер не способен даже на самые глупые розыгрыши.
– Все равно, – не сдавался Бруно. – Это единственное разумное объяснение, которое я вижу.
– Доложи в ЦУП, – хмуро сказал Булл. – Пусть они выяснят насчет шутников. А нам есть чем заняться… Как ты сказал, Андрей? Поскрести по сусекам?
– Точно! – воскликнул Жобан. – Ларь для зерна! Салат!
Это был Фобос.
Яна узнала его: диковинный старый мир в багряном свете огромной планеты. Держась за руки, они стояли на краю обрыва – двое в нелепых скафандрах – и смотрели на пейзаж внизу. На таинственные башни, острыми шпилями вонзившиеся в мертвое небо. Играла музыка, и Яна ничуть не удивилась, когда поняла: башни поют. Ветер, которого нет и быть не может, насвистывал простенькую сентиментальную мелодию. И неожиданно Андрей запел:
– Марса шарик оранжевый… Я люблю тебя очень…
– Так кого ты любишь, Карташов? Меня или этот оранжевый шарик?
Он не ответил.
– Эх, Карташов, Карташов… – Яна покачала головой.
– Видишь, – сказал Андрей. – Мы добрались. И все оказалось так… Когда-то здесь был рай. И снова будет.
– Что ж, – Яна усмехнулась. – Я рада за тебя. Честно.
– У меня есть для тебя подарок.
Он что-то вложил ей в руку.
– Яблоко? – спросила Яна. Поскольку понимала: на развалинах рая нет более уместного дара. Рай потерянный,
