мяч в компании горластых длинновязых французских сверстников.
Жизнь этого странного трио – старика, облезлой кошки Зизи и арабского юноши – уже как-то наладилась, когда Мишель получил анонимный конверт и сразу понял, откуда пришла весточка. В письме назначалась встреча на железнодорожной станции парижского предместья, куда он должен был прибыть вместе со своим «внуком». Осторожный юрист сжег письмо в газовой духовке, а Филиппу ничего не сообщил. Не успел.
Ночной кошмар настиг Азхара в виде дедушки Мишеля, сидящего в своем скрипучем кресле-качалке с перерезанным от уха до уха горлом. На подоконнике рядом с истекающей молоком перевернутой бутылкой застыла Зизи, глядя на хозяина неподвижными всезнающими глазами. Дверь в квартиру была не заперта. Запечатлев в одно мгновение открывшуюся ему картину кровавого смертного покоя, Филипп бесшумно выскользнул на улицу как был – в кедах, со спортивной сумкой на плече – и сгинул в чреве вечернего переполненного метро. Благодаря чему, по-видимому, и спасся.
Все это он рассказал Алисе в то же утро, когда, вернув украденный кошелек, поплелся за девушкой к автобусной остановке по спокойным, ухоженным улочкам Шамони.
Но Алиса в этот раз на занятия не поехала. Резко свернув в переулок, ведущий к окраине, бросила своему спутнику:
– Пойдем!
Они молча вышли к каким-то безлюдным складам. Усевшись на толстое сосновое бревно, предусмотрительно прикрытое рисовальной папкой, девушка приняла позу терпеливо-внимательного присяжного заседателя.
– А теперь рассказывай все. И помни – я тебе не полицейский участковый – лапшу на уши не вешать. И не расистка – твой цвет кожи меня ничуть не смущает.
Повествование Филиппа, конечно же, мало походило на правду. Но придумывать этакое за какие-то гроши, лежащие в ее кошельке, было нерезонно. Убеждала последняя часть рассказа – те три месяца жизни, которые беглец провел на «дне», среди парижских босяков, сразу же обчистивших наивного арабчонка дочиста, а потом, когда расплачиваться за ночлег ему было уже нечем, приказавшим: «Укради!»
Задавая каверзные вопросы по ходу дела, типа меню на тегеранской вилле, адреса и чина «дедушки» Мишеля, цитат из корана и названия парижских ресторанов, Алиса пришла к выводу, что легенда парня правдива. Слегка задумавшись, она постановила:
– Пока ты поживешь у нас, а потом что-нибудь придумаем. Есть же, в конце концов, какие-то дипломатические каналы…
6
Так в семье Меньшовых-Грави появился Филипп. Его формально определили садовником в загородном доме Александры Сергеевны, ожидая, что этот авантюрист чем-то выдаст себя, расколется, и тогда уж несдобровать доверчивой, упрямо отстоявшей своего нового приятеля Алисе. Но все произошло ровно наоборот: на праздничном семейном приеме в честь семидесятилетия отца сияющая, повзрослевшая Алиса представила всем присутствующим Филиппа
