похож на крысу, вдобавок передние зубы у него были вставные, сталисто-серого металла. Дальше, за ним, на лавке сидел довольно крупногабаритный субъект, с бритой шишковатой головой, с маленькими глазками и совершенно тупой рожей – имя его будет Гамадрил, решил про себя Анохин… Справа от него, на другой лавке, восседали тоже двое: крепыш лет двадцати восьми, с широким мясистым лицом и приплюснутым носом – это был мелкий подмосковный браток Крюк, а также весь исколотый татуировками – но без звезд и куполов, в таких вещах Анохин уже малость разбирался, – мужик лет тридцати пяти, наделенный оценивающим, каким-то цепляющим взглядом (Синий, а именно такую кличку ему дал про себя Анохин, был единственным среди них, кто сидел с голым торсом, хотя в камере не было жарко)…
Гамадрил и Крюк прибыли в Вятку тем же этапом, что и Анохин. А вот Синий и Крыса, так же, как и Дед, по-видимому, были аборигенами, которых вместе с другими зэками, в том числе и вновь прибывшими, готовились раскидать по колониям и лагерям Вятлага.
Синий посмотрел на Крысу, и тот тут же разинул пасть:
– Кто такой? Объявись! Погоняло есть? О-о, кожан… Че?! Не слышу! Сымай!! Братья! Счас шлипнем на его кожан?!
Все это он выпалил скороговоркой, с каким-то дурным, бешеным напором, моргая злыми глазами и ощерив передние зубы.
Анохин поставил сидор рядышком, чему-то мрачно усмехнулся, затем сгреб костистого парня, смахивающего на крысу, за шиворот и крепко приложил его мордой об отполированную локтями зэков столешницу.
– Я спрашиваю… кто… староста… этой камеры?!
Анохин еще дважды треснул Крысу мордой об стол, но вполсилы, потому что боялся убить в запале. Все произошло так быстро и столь неожиданно для всех присутствующих, что никто ему не смог помешать… Анохин дернул пришибленного Крысу за воротник назад – из разбитого носа моментально хлынула кровь да так энергично, что тот свалился с лавки на пол.
Только сейчас остальные трое зашевелились: Крюк охнул «ну, бля…», побагровел лицом и стал выбираться из-за стола; Синий нацелил свои глаза-буравчики на борзого новичка, но рта пока не раскрывал; что же касается Гамадрила, то он продолжал мучительно соображать, отчего окончательно стал похож на дебила…
В этот момент из коридора послышалась какая-то громкая возня: звуки шагов, бряцанье ключей, голоса, лязг отпираемых дверей. Гамадрил и Крюк уже набычились, напружинились, а Сергей, наоборот, как казалось со стороны, расслабился и даже сделал два шага назад – чтобы обеспечить себе свободу маневра…
– Атас! – долетело откуда-то от входа. – Наверное, будут формировать этап!
Заскрежетал ключ в дверях их камеры.
– Ша, Крюк! – надтреснутым голосом произнес Синий. – Еще не вечер… Мы с этим фраерком на зоне разбор устроим…
Действительно, формировали этап в девятую, которая, как и двенадцатая, в последнее время пользовалась недоброй славой (об этом, впрочем, знали единицы).
Крыса, как и положено столь живучей твари, оклемался, хотя еще несколько
