с кудрявой причёскою. Одет он был в яркую с цветами рубаху, подпоясан верёвкой. При каждом шаге он встряхивал своей густою шевелюрой, словно пытался стряхнуть с волос невидимых насекомых. Этот крестьянин своим открытым лицом напомнил мне Алёшу Поповича с картины «Три богатыря». Вид незнакомец имел слегка усталый, глаза его то и дело закрывались, а губы беззвучно шевелились. Свой вопрос я задал ему в той напевной манере, в какой разговаривают местные жители.
– Скажи-ка, любезный, – обратил я к незнакомцу свою речь, – не знаешь ли ты такого Крякутного, что чудо сделал, воздушный шар сделал, чтоб летать?
– Шар – какое это ж чудо? – спросил меня мордатый крестьянин, вытирая кулаком заспанные глаза. – Вот где чудо. Так уж чудо!
С этими словами он достал из-за пазухи бутыль мутной жидкости. И с выражением счастья на физиономии принялся её взбалтывать. Неожиданно заговорил стихами:
– Погляди на водицу шелковую, погляди на родимую мать, станем с ней, как с берёзой кленовою… – он задумался.
Я не растерялся и закончил:
– Крякутного вместе искать.
Обрадованный поэт засмеялся. Неожиданно он больно ткнул меня кулаком в живот:
– Не признал меня, Алёшка?
– Простите, не припоминаю, – только и смог простонать я.
– Эх, Алёша. Что ж ты, мерзавец, не помнишь друга Серёжу?
Незнакомец засмеялся и со свойственной жителям Нерехты напористой ласковостью уговаривал меня испробовать своё чудо из бутыли. Насилу я отбился от этого фамильярного типа. Отчаявшись получить нужные для науки сведения, вынужден я был продолжить путешествие по городу. Солнце между тем стало совсем высоко. Я снял пальто и шляпу. Таким образом, с непокрытой головой прошёл всю Нерехту в северном и южном географических направлениях, глубоко вдыхая местный целебный воздух.
Постараюсь в следующем письме сообщить вам больше.
Остаюсь искренне Ваш
А.М.Г.
P.S. У Гавриловны подгорела каша. Вонь в доме несусветная. Хотел ночью выйти прогуляться – за дверью завыли какие-то дикие звери. Опасаюсь выходить на двор и всё время чешусь.
Мои поиски завели меня на окраину Нерехты. Томимый жаждой, я подошёл к большому дому, где попросил кружку квасу, кою и получил из рук опрятно одетой женщины. На мой вопрос, кто проживает здесь, я получил ответ: «Семья Фурцель».
В огромном каменном доме, единственном на всю округу, проживает таинственный человек, о котором по округе ходят плохие слухи. Говорят, что Фурцель колдун и алхимик, а настоящее его имя Парацельс. Алхимиком его считают, поскольку Фурцель, во-первых, немец, во-вторых, постоянно работает и ни с кем не знается, в-третьих, изобретает в своём сарае непонятные устройства (похожие на огромных сушеных кузнечиков), а на крыше дома понаставил ветряных мельниц с флюгерами. Я направился к Фурцелю и попытался завести с
