минуты.
– Эй, послушай-ка, не спеши, – остановил его Хельге.
Невысокий замер.
– А квитанция-то?
Повисла пауза. Некоторое время вошедшие молча смотрели на щуплого седого управляющего, затем, как по команде, рассмеялись. Смех был тоненький, громкий, с визгливыми, чуть ли не истерическими нотками – ни дать ни взять наркоманы.
– Ты что, серьезно думал, что мы так и уйдем? Вот просто так отдадим тебе два миллиона без всякой квитанции?!
– Ну-у… – замялся Хельге Клементсен. – На прошлой неделе один из ваших чуть было не забыл.
– Сейчас в инкассации столько новеньких.
Низенький и Клементсен поочередно расписались в квитанции, и каждый взял себе по копии – желтой и розовой соответственно.
Дождавшись, когда инкассаторы выйдут, Харри снова отметил время. Две минуты десять секунд.
Сквозь стеклянную дверь он видел, как белый инкассаторский автомобиль с фирменной эмблемой «Нордеа» отъехал от здания филиала банка.
Разговоры в помещении возобновились. Харри мог бы и не пересчитывать всех тех, кто в этот момент находился внутри, однако он все же сделал это. Семь человек. Трое за стойками и трое перед ними, включая младенца, а также парень в брюках от рабочего комбинезона, который только что вошел и встал у столика в центре, чтобы переписать номер счета в платежную квитанцию, выданную, Харри это знал, туроператором «Саги Сульрайсер».
– Адьё, – попрощался Август Шульц и зашаркал в направлении выхода.
Часы показывали 15.21.10. Вот тут-то все и началось.
Харри заметил, что, когда дверь открылась, Стине Гретте встрепенулась было, но тут же снова углубилась в чтение своих бумаг. Затем она опять подняла голову, на этот раз значительно медленнее. Харри перевел взгляд на входную дверь. Вошедший мужчина расстегнул молнию своего глухого комбинезона и достал продолговатый оливково-зеленый предмет с вороненой вставкой, оказавшийся не чем иным, как автоматической винтовкой AG-3. Темно-синяя шерстяная шапочка скрывала все лицо мужчины, за исключением глаз. Харри снова начал отсчет от нуля.
Совсем как у куклы, шапочка зашевелилась в том месте, где должен был находиться рот:
– This is a robbery. Nobody moves[1].
Говорил он негромко, однако в тесном помещении его слова прозвучали подобно пушечному залпу. Наступила мертвая тишина. Харри посмотрел на Стине. Мужчина передернул затвор винтовки – звонкое клацанье хорошо смазанных механизмов заглушило далекий шум автомобильных моторов. Левое плечо Стине еле заметно опустилось.
«Храбрая женщина, – подумал Харри. – А может, просто окаменела от страха». Эуне, профессор психологии, преподававший у них в Школе полиции, говорил, что, если человека как следует испугать, он перестает думать и начинает действовать запрограммированно, так, как его учили. В момент ограбления большинство банковских служащих нажимают
Это ограбление. Никому не двигаться
