style="font-size:15px;"> Жорж. Мы не знаем, как было на самом деле. (Морщит лоб, разговор, похоже, ему неприятен). Возможно, Иуда боялся, что римляне начнут репрессии против евреев, решил – лучше пожертвовать одним ради многих.
Ваня. Я, когда после травмы вылеживался, читал Евангелие – Бабушка приносила. Ничего там, вроде, про репрессии от римлян не сказано, наоборот – Пилат хорошо был настроен.
Жорж. Евангелие эти устанавливались при Императоре Константине, когда римляне обращались массово в христианство. Происходило это, друг мой, через триста лет после Христа. Триста лет (грустнеет очень)… Вот как обо мне стали нелепые сказки рассказывать, и трех лет не прошло.
Ваня. В каком смысле сказки?
Жорж. В том, что я во всех видах злодей – разве забыли придумать, чьих-то денег не крал. (Смотрит в пол, нервно вздыхает). Эко им в голову не пришло!
Ваня. (Торопясь успокоить). Не похожи вы совсем на злодея.
Жорж. (Порывисто). Спасибо, вы искренне сказали! (И снова погружаясь в обиду). Додумались даже, что я на дуэль поддел под мундир кольчугу.
Ваня. Помню, учитель в школе так нам и говорил. Только не очень уверенно. Как гипотезу.
Жорж. Помилуй, ну что за гипотеза. Если у обвиненья нет совести, ум, хотя малый, надо иметь. Где ж в Петербурге найти за два дня кольчугу, разве из музея украсть? Да и как бы вышло удержать такое в секрете?
Ваня. Правда. Ха, я еще сейчас знаете что представил? Вот он первый бы выстрелил и попал. Вышло б: стоит человек с дыркой в мундире, еще от удара пули бы качнуло…
Жорж. Непременно.
Ваня. И стоит невредимый.
Жорж. Позор хуже смерти, – сразу и застрелиться. Как полагаете, друг мой, отчего одни люди измышляют грязное, другие же никогда такого не сделают?
Ваня выжидательно смотрит.
Жорж. Оттого, что первые могут представить себя совершающими подобное, а вторые не могут – им и фантазия о таком невдомек.
Ваня. (Радостно). Верно!
Жорж. А еще придумали, что я относился к произошедшему, как счастливому повороту судьбы.
Ваня. (Не уверенно, что стоит задавать этот вопрос). А дальше как было?
Жорж. Жену через семь лет потерял.
Ваня. Это во Франции уже?
Жорж. Да, меня почти сразу выслали.
Ваня. И не женились больше?
Жорж. (Отрицательно качает головой). Потом другая кара Господня. Одна из дочерей моих – Леони – ненавистью стала ко мне проникаться. Почти уже с детских лет.
Ваня. А по какой причине?
Жорж. Не могу объяснить. Видно, Господь так назначил. Я не меньше ее любил, не меньше внимания уделял. Как-то прознала она про ту дуэль… Русские корни ее завораживали, рано начала учить русский язык и, по способностям своим огромным, одолела его до полноценного понимания. Выговаривала, правда, смешно. Да… а меня в глаза убийцею называла. Мог ли я радоваться таким обстоятельствам жизни?
Ваня. Как потом она, дочка ваша, не одумалась?
Жорж
