строить вниз не меньше, чем вверх, то здесь-то почему должно было обстоять иначе? В особенности, если учесть, что людского подневольного ресурса в России всегда было предостаточно. И если они со Сталиным могли запросто потом уничтожить несколько тысяч строителей, занятых на создании засекреченных подземных коммуникаций, то кто и что мог спросить с русского феодала, исчезни у того триста-четыреста душ мужеского пола. А о масштабе таких владений, не углубляясь в историческую статистику, легко судить хотя бы по фразе Фамусова из «Горя от ума», когда тот говорит про материальный ценз для женихов своего времени: «Имей он душ хотя б тысчонки три…»
Ничего себе – минимум! А сколько на Руси было знати с десятками тысяч душ. Ну поубавилось их на пару сотен, дело, как говорится, хозяйское – может мор, может, сбежали.
До шестнадцатого века Москва, к тому же, была весьма уязвима со стороны южных российских границ. И даже еще в пятнадцатом веке спасалась несколько раз разве что чудом. Хан-Гирей странным образом потерпел поражение, имея все возможности взять город, а Тамерлан просто раздумал вдруг идти на Москву, хотя одолеть русское войско по тому его состоянию способен был без больших проблем.
Люди, того времени, слишком хорошо понимали, что значит – попасть в лапы к врагу. На то и слово «изверги» в ходу было. И имущество свое тоже терять никто не собирался. Поэтому рытье всякого рода считалось делом первостепенной важности. А в среде богатых и власть имущих такой процесс имел свои дополнительные стимулы. Политические интриги в те века заканчивались не увольнением с работы и не дискредитацией в прессе. Можно было без проблем и на кол сесть. Дочку красивую потерять. Система наложниц существовала ведь вплоть до восемнадцатого века. Короче, когда происходили крупные сшибки княжеских и боярских родов, судьба могла в одночасье поднести такую фигу, что и злого татарина с душевным теплом вспомянешь.
Сами русские цари никогда не чувствовали себя вполне спокойно на троне. Поэтому всегда заботились на предмет того, куда им в случае чего шмыгнуть.
Иван Грозный, например, подземным работам уделял больше внимания, чем, пожалуй, всем остальным. И засекречивал это дело не хуже Сталина и Лаврентия: чтоб ни одной души потом от строителей не осталось. С этим, кстати, связана и легенда, описанная поэтом Кедриным, – о создателях Храма Василия Блаженного, замученных и убитых за то, что хвалились построить другой такой храм, и даже лучше. Причина, как установил еще историк Татищев, была гораздо более прозаичной. Царь Иван без всякого мучения и бития просто уничтожил ту группу ИТР, которая наряду со строительством храма занималась глубокой прокладкой каменных ходов от него в разные стороны Москвы. В том числе, один из них – к Донскому монастырю, что по другую сторону Москвы-реки в пятикилометровом от нее удалении.
Кажется, единственным периодом застоя в подземном московском строительстве было царствование Годунова. Странный
