ветви деревьев, сплетенные в жутком экстазе, капающая через закрытую дверь кровь. Одно и то же лицо в отражении стекол. Одна из картинок особенно удивила Анечку – на ней худощавый мужчина в коротком сером пальто стоял на набережной Невы, а над его головой корчилась бледная медуза. Вернее, голова человека являлась телом медузы, а двенадцать длинных щупалец извивались вокруг нее. На другой картине был нарисован трамвай без номера, совершенно черного цвета, нарисованный так, будто он вот-вот задавит рассматривающего картину. Но не трамвай поразил Анечку, а мечущиеся вокруг духи. Тонкие, изгибистые духи Васильевского острова – точно такие же, как в окулярах эфирного детектора. Анечке и в голову не могло прийти, что кто-то способен видеть их без специального оборудования.
Она беспокойно оглянулась. Рядом с картиной стояло большое зеркало в деревянной раме, тщательно замотанное серым холстом. Анечка отдернула старую мешковину, и тут же в комнатку хлынула столь мощная волна ужаса, что пришлось зажмуриться. Это было похоже на ужас смерти, когда отвратить ее уже невозможно.
Волна схлынула так же неожиданно, как и возникла, оставив в теле неприятный озноб. Открыв глаза, девушка успела разглядеть в зеркале не только собственное отражение, но и неясную тень, мелькнувшую за спиной. Новый приступ ужаса заставил ее выхватить пистолет, хотя уже в следующий миг это показалось ей глупым. В комнате никого не было, чужие глаза смотрели только с полотен картин.
Анечка сунула пистолет в кобуру и попробовала поискать что-нибудь похожее на дневники – самые важные для нее улики, но не нашла. То возникающее, то отпускающее ощущение чужого присутствия мешало работать. В конце концов Анечка не выдержала и снова накрыла зеркало мешковиной. Затем вынула из сумочки блокнот, торопливо сделала наброски «жилища» и поспешила покинуть это страшноватое место.
Уже в подъезде вновь возникло ощущение чужого присутствия, пробежало по спине волной холода. Лесик говорил, что подобное ощущение вызывается у людей близким присутствием значительного объема псевдомассы. Бесплотной тварью, попросту говоря. Эдакий инстинктивный, вбитый в подсознание страх.
Анечка прижалась спиной к стене, понимая, что это глупо, когда речь идет о бесплотном противнике, вынула «ПМ», сняла его с предохранителя и передернула затвор. Затем вынула из сумочки и укрепила на спусковой скобе лептонный преобразователь – короткую стальную штангу с толстой трубкой, примыкающей к срезу ствола. При выстреле насадка превращала пулю в кусок псевдомассы, в клочья рвущий любые лептонные объекты, начиная от человеческой ауры и заканчивая природными духами.
Без эфирного детектора она понятия не имела, куда стрелять, рука с пистолетом дрожала. Анечка потихоньку, боком, ступенька за ступенькой, начала спускаться по лестнице. И вдруг вспомнила про подарок Лесика.
Она сунула руку в раскрытую сумочку, и зеркальце вяло блеснуло, отразив стены подъезда. В него
