кампании.
С момента выдвижения на роль господина Франции, Наполеон начал брать на войну некоторые элементы структуры правительства наряду с военным штабом.
Когда же он сделался императором, стал окружать себя компактным двором. В случае описываемого похода, отличавшегося таким грандиозным размахом и рассчитанного на длительное время, Наполеон решил прихватить с собой, так сказать, всю систему жизнеобеспечения: средства для управления правительством и все необходимое для грандиозных шоу, которые он предполагал устраивать по тем или иным случаям, будь то торжественное возведение на трон короля Польши или коронация его собственной персоны императором Индии. Выезд Наполеона, вверенный под командование обер-шталмейстера Коленкура, состоял из четырех сотен лошадей и сорока мулов, перевозивших шатры, походные кровати, канцелярию, гардероб, аптеку, серебряную посуду, кухню, всевозможную утварь и кузницу, не считая ассорти из секретарей, чиновников, слуг, поваров и грумов. Плюс к тому 130 верховых лошадей для императора и его адъютантов. Среди поклажи находилось полным-полно палаток, которые никто так никогда и не поставил, как и оставшегося не распакованным снаряжения. Надо упомянуть и об отряде в сотню форейторов. Их предполагали размещать вдоль маршрута наступления для обеспечения быстрого движения почты между Парижем и ставкой Наполеона – передачи запечатанных ящиков с государственной корреспонденцией от одного курьера, или estafette (посыльного) к следующему{127}.
Средства для обеспечения потребностей управления армией, ее поддерживающих служб и окружения императора ощутимо расширяли ряды всевозможного далекого от полей сражений персонала. Тысячи комиссаров и администраторов калибром поменьше, каждый со слугами, следовали за войсками. «В военной администрации находилось полным-полно людей, никогда не видевших войны и открыто заявлявших о том, что они отправились в этот поход с целью сколотить состояние», – сетовал полковник де Сен-Шаман. Генерал Анри-Жозеф Пэксан, воевавший в России в звании капитана артиллерии, не жалел эпитетов, обращенных против таких господ, «надутых важностью ничтожных личностей», которые вместе с их прихлебателями создавали «клоаку некомпетентности, низости и алчности»{128}.
У каждого из офицеров имелся хотя бы один экипаж с хранившимися там запасной формой, оружием, картами, книгами и личными вещами, управляемый собственным кучером, под присмотром, по крайней мере, одного слуги. Генерал Компан, командовавший 5-й пехотной дивизией в 1-м корпусе Даву, вовсе не принадлежал к числу каких-то особенных сибаритов. Если уж говорить объективно, его среди офицеров можно было назвать ведущим самую аскетичную жизнь. И все же свита его в начале кампании состояла из maître d'hôtel (дворецкого) Луи, valet de chambre (камердинера) Дюваля, кучера Во, двух лакеев, Симона и Луи, собственного жандарма Труйе и трех других слуг, Пьера, Валантена и Жанвье. Для передвижения по дорогам России у Компана и сопровождавших его
Caulaincourt, II/77–8; Denniée, 15; Castellane, I/102. Некоторые наблюдатели считали, что Наполеон обдумывал основание колоний в отдаленных землях, и существуют сведения о каменщиках, плотниках, ремесленниках, которых набирали в армию или отправляли в состав отдельных частей, но все это, вероятно, не более чем слухи, основанные на том факте, что дальновидные командиры вроде Даву специально выделяли солдат, способных, например, класть печи и выпекать хлеб, и следили, чтобы такие печники и пекари имелись в каждой роте. В то же самое время, безусловно, верно то, что с армией следовали целые орды людей, назначение которых и присутствие в войсках не всегда понятно. см.: Begos, 171–2; Bourgeois, 1–2; Chambray, I/164; Puibusque, 9.
Saint-Chamans, 213; Paixhans, 33.
