так и на Санкт-Петербург. В последние месяцы 1811 г. начались работы по созданию мощных земляных укреплений Дрисского лагеря, чтобы сделать позицию неприступной.
Идея использовать подобным образом Дриссу импонировала Александру, поскольку напоминала ему об отходе Веллингтона на линию Торриш-Ведраш в 1811 г. Однако царь так и не высказался определенно в пользу данного или иного плана и одновременно забавлял себя обдумыванием всевозможных вариантов. По одному из них предполагалось разжечь восстание на Балканах и в Венгрии, создав, таким образом, отвлекающее направление. Идею выносил в своем мозгу адмирал Павел Васильевич Чичагов, эксцентричный, но компетентный морской офицер, принадлежавший не так давно к числу поклонников Наполеона, а в описываемый момент служивший под началом Кутузова на турецком фронте.[47]. Он считал, что, заключив мирный договор с Турцией, Россия должна использовать войска на данном театре для вторжения в Болгарию, православное население которой охотно примет русских, а оттуда развернуть наступление на области под властью Наполеона в Далмации и далее в сердце наполеоновской Европы через Италию и Швейцарию. Александр пришел в восторг от самих масштабов замысла и играл в него до тех пор, пока Румянцев не указал на нереалистичность и дипломатическую пагубность затеи, ибо попытки следовать ей повернут против России как Турцию, так и Австрию и уверенно приведут их в стан ярых сторонников Наполеона.
Существовала к тому же и польская карта, способов разыграть которую не переставал искать Александр. Во время пребывания в Вильне он положил немало усилий, чтобы улестить местную польскую аристократию, раздавая ордена и почетные титулы, а также роняя странные замечания в отношении возможности восстановления Польши. У него имелась парочка доверенных агентов, озвучивавших это мнение, и он писал Чарторыйскому, спрашивая, не настал ли подходящий момент заявить о намерении поступить подобным образом. На такой шаг его подговаривал и Бернадотт, в письмах убеждавший царя вступить в Польшу и предложить ее корону Понятовскому. Александр отправил полковника Толя с тайной миссией к Понятовскому предложить ему высокий пост (вероятно, даже и корону) в будущем Польском королевстве, если тот согласится вывести свой корпус из состава французской армии и перейти с ним на сторону русских. Понятовский глубоко поразился такой просьбе, которую все равно не смог бы выполнить, даже если бы захотел.
В поисках переманить к себе поляков Александр даже просил печально знаменитого одержимостью католицизмом сардинского посла в Санкт-Петербурге, Жозефа де Местра, задействовать орден иезуитов (распущенный римским папой, но нашедший прибежище в России) для настраивания населения Польши в пользу царя за счет использования аргумента о том, что-де Александр есть защитник папства, в то время как Наполеон – его враг{162}.
Сестра Александра, великая княгиня Екатерина, убеждала брата
В действительности адмирал П. В. Чичагов не служил тогда в подчинении Кутузова. С 22 июля (3 августа) 1807 г. до 28 ноября (9 декабря) 1811 г. он занимал пост министра морских сил, а затем состоял при особе императора Александра I, одновременно исполняя обязанности члена Государственного совета. Назначенный 7 (19) апреля 1812 г. главнокомандующим Молдавской (Дунайской) армией вместо Кутузова, а также главным начальником Черноморского флота и генерал-губернатором Молдавии и Валахии, Чичагов выехал из Санкт-Петербурга 21 апреля (2 мая), прибыл в Яссы 30 апреля (11 мая) и в Бухарест 6 (18) мая, на следующий день после подписания предварительных условий Бухарестского мирного договора между Россией и Турцией
Об различных схемах Александра см.: Alexander I,
