это за правило такое? – удивленно посмотрел на друга Филя. – Кто его придумал?
– Так папа всегда говорит. А он уезжал из дома в эти самые экспедиции, наверное, сотни раз. И знаешь, как он иногда ухитряется? – засмеялся Даня. – Специально забывает что-нибудь ненужное. Ну, положит рядом с сумкой, будто собирается взять, какую-нибудь не очень нужную книгу и делает вид, что забывает ее.
– Какое-то жертвоприношение, – хмыкнул Филя. – Каким-нибудь духам забывчивости, если они существуют.
– Вот-вот, – поднял вверх палец Даня. – Я почти то же самое ему говорил: твое поведение, уважаемый профессор археологии, ничем не отличается от поведения дикаря какого-нибудь племени. Ведь никаких духов нет, а если они есть, их не обманешь! Все равно что-нибудь забудется.
– Почему-то мне кажется, что мы вполне можем забыть сегодня сразу две вещи, – сказал Филя. – И я знаю, как их зовут. Аська и Аня. Где эти девчонки? И вообще, где народ?
Действительно, никакого «народа», кроме Дани и Фили, возле микроавтобуса не было. А утро было зябкое. Мерзкое утро, точнее говоря. Конец марта в Москве, да еще в эту предрассветную пору, – страшное время. Ветер мечется по двору, стучит какими-то жестянками, сверху летит дождь или мокрый снег, как-то тревожно раскачиваются фонари… И холодно. Филя представил, как уютно сейчас свернулась на диване Дуська, как во сне шевелит ушком, прислушиваясь к шороху троса за стеной, – она уже привыкла к этому звуку и не особенно на него реагировала…
Чтобы не испортить самому себе настроение мыслями о кошке, не расстроиться, Филя сразу же попытался представить жаркую пустыню, верблюдов, пирамиды. Честно говоря, не очень-то это у него получилось.
– Не верится даже, – поежившись от холода, пробормотал он.
– Во что? – откликнулся Даня.
– Что через несколько часов будем совсем в другом месте. Там тепло, там солнышко… – Филя мечтательно закатил глаза, но тут же встрепенулся. – Да что же это? Может, мы и не летим никуда?
– Летите, летите, – засмеялся водитель, который тем временем незаметно сел на свое место и захлопнул дверцу. – Садитесь, не мерзните. Счас взлетим! А чего это вы так рано выскочили? Иван Сергеевич сказал в шесть подъехать. А я чуток раньше, на всякий случай. Полчаса еще спать можно было.
– Спать… – проворчал Филя. – Что мы, девчонки?
И вдруг подъезд наполнился шумом. Наверное, сначала из лифта вывалилась целая толпа народу, потом к ним присоединились вышедшие из квартиры на первом этаже. Люди все шмыгали и шмыгали из подъезда, окружали машину, и уже через минуту Филе показалось, что столько сумок и чемоданов, сколько они вынесли с собой, не войдет и в пять микроавтобусов.
– Говорил же всем, объяснял, что попрощаться лучше вечером, а утром пусть кто-нибудь из родителей тихонько выведет своего ребенка вниз! – воскликнул Иван Сергеевич.
– О ком это он? – тихонько шепнул Филя Дане. – Его же ребенок – ты, а я тоже сам вышел. Неужели весь шум из-за девчонок?
– Конечно,
