style="font-size:15px;"> – Но, Капитан… – начал было Механик.
– По местам. Встречаемся в кают-компании через два часа двадцать восемь минут.
Два часа двадцать восемь минут прошли быстро для Капитана и Штурмана и медленно для остальных. Но прошли. И ровно по истечению этого Капитан (Штурман остался на вахте), Механик, Доктор и Оружейник при относительном параде (душ, чистые комбинезоны, бритье, одеколон) явились в кают-компанию.
«Пахарь», набирая скорость, лёг на заданный курс, и теперь в ближайшие несколько дней экипаж ему был практически не нужен. Однако вахты никто не отменял и даже ради такого редчайшего случая, как появление на борту Чрезвычайного и Полномочного Посла Лируллы – да ещё и женского пола! – Капитан не сделал исключения. Впрочем, Штурман по этому поводу не очень переживал. Он был рад, что всё обошлось, корабль не арестовали, и они летят домой.
А за встречей в кают-компании прекрасно можно наблюдать из рубки, – на то и видеосвязь.
Итак, Капитан, Механик, Доктор и Оружейник вошли в кают-компанию и… замерли на пороге.
Навстречу им из кресла поднялась женщина.
При взгляде на неё Капитан отчего-то тут же вспомнил покойную тётку – старшую мамину сестру, у которой воспитывался с двенадцати лет вплоть до совершеннолетия (его мама умерла молодой, а отца он не знал совсем).
Механик – свою первую учительницу в начальных классах.
Доктор – главврача больницы, в которую он пришёл работать сразу после института.
А Оружейник… Оружейник не вспомнил никого конкретно, но тоже оторопел, потому что ему показалось, что эту женщину он знает всю свою жизнь. Знает, уважает и немного побаивается.
Кстати, Штурман потом признался, что при первой непосредственной встрече с Вишней, ему показалось, что перед ним мама той девушки, в которую он был влюблён в возрасте шестнадцати лет. Только постаревшая.
И даже Умник много позже заявил в случайном разговоре, что Вишня ему сразу напомнила пожилую и опытнейшую женщину-программиста, которая проводила с ними, только что собранными корабельными роботами, окончательные тесты перед отправкой по месту назначения.
Женщине, поднявшейся им навстречу из кресла, было на вид около восьмидесяти. При средней продолжительности жизни 120 лет – это не считалось (да и не было!) старостью, но и молодым в таком возрасте мог бы назвать человека только самый отъявленный и бесстыжий льстец.
Была она довольно высокой (пожалуй, только Механик и Доктор превосходили её ростом), и её массивная плоскогрудая фигура, одетая в простое длинное светло-кремовое платье, производила странное впечатление ожившей скульптуры гениального мастера.
Смуглая, с тёмно-красным отливом кожа, покрытая морщинами в обычных для восьмидесятилетнего возраста местах, в тоже время удивительным образом не выглядела потрёпанной жизнью, – у пожилых людей кожа имеет более, так скажем, рыхлую фактуру, без характерного матового и гладкого отсвета, свойственного
