и следа.
Не в силах поверить в увиденное, я застыл на месте, пораженный невероятной картиной полнейшей дезинтеграции твари. Так я и простоял какое-то время, тупо пялясь в то место, где только что лежал труп фантастического хищника, пока меня не вывел из оцепенения телефонный звонок. Снимая дрожащими руками трубку, я мог только гадать о том, кто это решился позвонить мне в столь позднее время. У меня отлегло от сердца, когда я услышал взволнованный голос Людвига. Он интересовался, все ли у меня в порядке. Да, подумалось мне, у меня сейчас ВСЕ было НЕ в порядке.
– Я сейчас приеду к тебе, – замороженным тоном произнес я и, не дожидаясь ответа, повесил трубку.
Оставив в холле на первом этаже включенным освещение, я запер дверь, вывел из гаража машину и, наплевав на дорожную инспекцию, с бешеной скоростью помчался на другой конец города, где размещался особняк моего друга.
3
– Значит, эта тварь за несколько секунд исчезла совсем без следа, так сказать, аннигилировала?
Я угрюмо кивнул в ответ и, затушив сигарету, закурил новую.
Немного помолчав, он торжествующе посмотрел на меня:
– Ну, теперь-то ты мне веришь? После того, что с тобой произошло, а, Иван?
– Я верю лишь в то, что мне удалось пережить самому. Но я действительно видел перед собой реальную тварь, и это действительно был болотный вампир из моего «Олдонского цикла». И еще я видел, как эта тварь прямо на моих глазах распалась на атомы, после того, как отдала концы. С точки зрения здравого смысла все, что случилось со мной, является шизо-параноидным бредом свихнувшегося ума, но ведь я пока что еще…
– Хватит, Иван! – недовольно морщась, перебил он меня. – Сейчас ты еще скажешь, что это были галлюцинации?!
– Возможно, – спокойно ответил я.
– А это? – он указал на мое перебинтованное плечо и заклеенную лейкопластырем щеку. – Это, по-твоему, ТОЖЕ галлюцинации?! Или быть может, ты сам себя искусал и расцарапал?
Неожиданно меня охватила злость.
– Ладно, черт с тобой! Но тогда, пожалуй, все это может быть объяснено лишь с позиций твоего нелепого предположения.
– Это не предположение, – он устало пожал плечами, – а факт.
После этих его слов наступило тягостное молчание, никто из нас не решался нарушить его первым. Наконец, я нарочито громко откашлялся и, подойдя к окну, небрежно бросил через плечо, старательно отводя взгляд в сторону:
– Ну и что ты намериваешься предпринять?
– Если это наши персонажи, то с ними можно бороться, – многозначительно подчеркнув каждое слово, ответил он мне. Впрочем, особого энтузиазма в его голосе я что-то не расслышал.
Внезапно, словно очнувшись от тяжких мыслей, мой друг вскочил с места и быстрым шагом вышел из комнаты. Когда он вернулся, в руках у него я заметил какой-то темный,
