гические триллеры принесли писательнице не одну престижную награду, в том числе «Стеклянный ключ» и датскую премию Палле Розенкранца; они переведены более чем на 30 языков и продаются сотнями тысяч экземпляров по всему миру.
Роман «Предательство», номинированный на премии «Стеклянный ключ» и «Лучший шведский детектив», в 2004 году был признан читателями «Книгой года».
Сдержанно, приглушенным голосом Альвтеген повествует о сильных чувствах – ярости, отчаянии и обиде. Давно не приводилось читать ничего настолько проникновенного… «Предательство» – это триллер психологический, однако и среди настоящих скандинавских детективов редко попадается столь захватывающее чтение.
В очередной раз Карин Альвтеген удалось создать безумно увлекательный роман, не отпускающий до последней страницы… Эта блестящая книга наверняка принесет автору очередные награды.
От романа невозможно оторваться. И дело не только в напряженном действии, но еще и в изумительном языке Карин Альвтеген. Добавьте сюда отточенную интригу, которая словно просится на экран, и вы поймете, что это лучшая книга года в данном жанре. Если не лучшая из лучших.
Эти страницы перелистываются словно сами собой.
– Я не знаю.
Три слова.
Сами по себе или в другом контексте совершенно безобидные. Начисто лишенные внутренней тяжести. Констатация того, что он не уверен и поэтому предпочитает не отвечать.
“Я не знаю”.
Три слова.
Но как ответ на ее вопрос они означали угрозу всему ее существованию. Посреди свежеотполированного паркета гостиной внезапно разверзлась бездна.
А она ведь даже не спрашивала – просто высказалась, чтобы он понял ее тревогу. Если обозначить словами нечто совершенно немыслимое, то все сразу исправится. И для обоих наступит поворотный пункт. Последний год она вертелась как белка в колесе, и ей просто хотелось дать ему понять – она больше не может тащить весь этот воз одна. Ей нужна его помощь.
Он ответил неправильно.
Произнес фразу, которая, как ей казалось, вообще немыслима.
– Может, ты сомневаешься в нашем общем будущем?
– Я не знаю.
Она не смогла переспросить, полученный ответ за мгновение стер все известные ей слова. Мозг совершил вынужденный оборот, по-новому оценивая то, что раньше не вызывало сомнений.
У них разное будущее! Это не укладывалось в систему привычных представлений.
Аксель, дом, вместе состариться, стать бабушкой и дедушкой.
Как найти слова, которые помогут им теперь двигаться дальше?
Он молча сидел на диване, не отрывая взгляда от телевизора, где шел американский комедийный сериал, и едва заметно постукивал пальцами по кнопкам пульта дистанционного управления. Он ни разу не посмотрел в ее сторону с тех пор, как она вошла в комнату. Не оторвал взгляда от экрана, даже отвечая на ее вопрос. Расстояние между ними стало вдруг таким огромным, что даже скажи он ей что-нибудь сейчас, она бы, наверное, все равно ничего не услышала.
Однако она услышала, четко и внятно:
– Ты купила молоко?
На нее он по-прежнему не смотрел. Просто поинтересовался, есть ли в доме молоко.
Тяжесть в груди. И покалывание в левой руке, которое она иногда чувствовала, если боялась, что у нее не хватит времени сделать то, что нужно.
– Ты не мог бы выключить телевизор?
Он перевел взгляд на пульт и переключил канал. Телемагазин.
Внезапно она поняла, что на диване сидит чужой.
Выглядит знакомым, но она его не знает. Он просто похож на того мужчину, который стал отцом ее ребенка и которому одиннадцать лет назад она поклялась быть верной в счастье и горе, пока смерть не разлучит их. С кем-то похожим она выплатила кредит за этот диван.
Он усомнился в будущем – их и Акселя, – не удосужившись при этом проявить уважение, выключить телемагазин и посмотреть на нее.
Ее тошнило, тошнило от страха перед вопросом, который нужно задать, чтобы вернуть себе способность дышать.
Она сглотнула. Хватит ли у нее мужества узнать?
– Ты встретил кого-нибудь?
Наконец она увидела его глаза. В них читалось обвинение, но он хоть не прятал взгляда.
– Нет.
Она зажмурилась. По крайней мере, не другая. Уцепившись за это, она судорожно пыталась удержаться
