разговоры продолжались и дальше – спешить людям сейчас было некуда, а я, не дожидаясь чая, поднялся и вышел на корму – мне хотелось напоследок взглянуть на южный берег, который теперь уже никогда не доведётся увидеть вновь. Облокотившись о весьма основательно сделанные перила вблизи кормы по левому борту, я глубоко задумался о проведённом мною времени в мире вечного оранжевого светила. А ещё мне очень хотелось повидать своих близких, хотя я и понимал, что теперь всё равно не смогу долго усидеть на одном месте и скоро начну обдумывать очередную экспедицию, тем более что и средств на неё будет, похоже, более чем достаточно…
Петр отправился обедать и на румпеле его сменил наш юнга, сразу сверив направление по ручному компасу, переданному ему мужиком.
– Николай Александрович! – окликнул меня парнишка, и я кивнул ему.
– Можно вопрос?
Мне совершенно не хотелось говорить с кем либо, но я не подал и виду, а лишь кивнул ещё раз. Мотор на оборотах немного ниже средних шумел очень умеренно, и можно было почти не повышать голоса, но Володя, тем не менее, продолжал говорить довольно громко.
– Николай Александрович… – несколько неуверенно начал он, а потом, похоже, решившись, продолжил. – Если у вас с Натой не наладится – это не будет означать, что я не смогу устроиться юнгой на вашу яхту?
– Мы же мужчины, Володя! – невольно улыбнулся я и заметил, что в центральном проходе, перед самым выходом на кормовую платформу остановилась Наташа. – И на наши решения не должны влиять симпатии или антипатии девчонок!
– Значит, я смогу остаться на судне? – сразу оживился парнишка.
– Конечно! – продолжая улыбаться, подтвердил я. – Сразу по возвращению на «Странник» мы с тобой подпишем контракт.
– Николай Александрович! – обратилась ко мне теперь уже Наташа. – Вы бы не хотели выпить кофе? Со мной…
– Не откажусь, – ровно отозвался я. – Приготовите?
– Уже всё готово! – без тени улыбки и как-то излишне серьёзно сказала девушка. – На столике в моей «каюте»… Пойдёмте!
Заметив довольную усмешку Володи, я даже вздохнул и покачал головой, но тем не менее, прошел следом за девчонкой до двери её помещения и задержался на пороге – здесь всё, как и прежде (включая пол), было выстлано оленьими шкурами, а столик со скамейкой даже обтянуты блестящей рыбьей кожей.
– Заходите и присаживайтесь, Николай Александрович! – проговорила Наташа, устраиваясь на своей высокой лежанке (её надувная кровать была вдвое толще моей). – И не смотрите так выразительно, пожалуйста, на ваши сапоги – у вас даже подошвы обуви всегда сверкают чистотой!
Я шагнул внутрь и присел на скамейку у стола, прямо напротив своей помощницы. Здесь было тесно, и наши колени соприкоснулись. Впервые за последние два дня внимательно и открыто взглянув на девушку (она была в той же короткой бежевого цвета юбке и белой блузке,
