Грубин отсыпал в кулечек соль, Минц присел на шатучий стул и прислушался к ровному, заунывному постаныванию сложной конструкции, колеса и колесики которой медленно вертелись в углу комнаты, помогая друг дружке.
– Надо бы смазать, – сказал Минц. – Скрипит твой вечный двигатель.
– Его шум меня успокаивает, – возразил Грубин. – Держите соль.
– Плов собрался сделать, – сказал Минц. – Как ни странно, я лучший в мире специалист по плову. Я позову тебя, часов в шесть.
– Спасибо, приду, – сказал Грубин. – Вот вы предупреждали меня, что вечный двигатель бесперспективен, что работать он не будет. А ведь работает. Вторую неделю. Даже без смазки.
– Это ничего не доказывает, коллега, – сказал Минц, проведя ладонью по блестящей лысине. – Есть сведения, что в Аргентине в лаборатории Айя де Торре двигатель крутится уже восемнадцатый год. Из этого следует только, что это двигатель долговременный, но никак не вечный. Может быть, лет через сто он остановится.
– Ста лет достаточно, – сказал Грубин, упрямо склонив лохматую голову. – А к славе я не стремлюсь. Главное – принцип.
– К славе тебя и не подпустят, – сказал Минц. – И правильно сделают. Наука делается на Олимпе. Ею занимаются люди, отмеченные печатью Вечности. Талантливый дилетант только нарушает поступательное движение прогресса. И наука отвергает вечные двигатели, рожденные в частных квартирах. Вечный двигатель должен создаваться в соответствующей лаборатории соответствующего Института проблем и перспектив продленного движения.
– Почему продленного? Ведь это вечный двигатель.
– Всем известно, что вечных двигателей не бывает. Поэтому если наука когда-нибудь всерьез возьмется за вечные двигатели, придется придумать для него приличное название, не скомпрометированное за последние столетия шарлатанами и самоучками.
– Значит, мое положение безнадежно?
– Да, мой дорогой. У тебя даже нет диплома о высшем образовании. Ты в положении упрямого Марсия.
– Это еще кто такой?
– Сатир. Провинциальный сатир из Фригии, который имел несчастье подобрать свирель, брошенную Афиной. И знаешь, почему?
– Откуда мне знать. Я из древних греков только Геркулеса знаю и Прометея.
– Так вот, Марсий отлично играл на свирели и решил соревноваться с Аполлоном. Ну, как если бы ты принес свою машинку на ученый совет Института проблем и перспектив продленного движения.
– Марсий проиграл?
– Жюри единогласно присудило победу действительному члену Олимпа богу Аполлону.
– Ничего страшного, – сказал Грубин. – Главное – участвовать. Победа не так важна.
– Для кого как, – вздохнул профессор, глядя на скрипучий вечный двигатель Грубина. – С Марсия живьем содрали кожу.
– За что? – Грубин буквально пошатнулся от неожиданности. – Ведь Аполлон все равно победил?
– Боюсь, что в этой победе не все было чисто.
