этот день для евхаристии, потому что “в так называемый день солнца все, кто обитает в городе или деревне, собираются вместе… и мы встречаемся в день солнца, потому что это первый день, в который Господь создал тьму и твердь”.
Долгое время привязка празднеств к определенным датам больше напоминала лотерею. Например, римляне не знали, когда лучше отмечать зимнее солнцестояние. Юлий Цезарь официально назначил самым коротким днем в году 25-е число. Плиний в I веке н. э. отнес его к 26 декабря, а его современник Колумелла выбрал 23-е. Турский собор в 567 году провозгласил одним праздничным циклом весь интервал от Рождества до Богоявления (6 января), и к VIII веку празднования занимали двенадцать дней, а на тринадцатый (Богоявление) начинался следующий цикл. Так образовался, пользуясь словами Рональда Хаттона, “период между зимним солнцестоянием и традиционным (римским) Новым годом, когда все политические, образовательные и коммерческие дела замирали; период мира, уединения, домашней жизни, веселья и благотворительности, сакральный в значительно более широком смысле, чем в рамках любой отдельной религии”[42].
Несмотря на очевидное доминирование христианства, многие старые обычаи выжили. Существенный момент заключался в размахе празднеств, за которым, к тревоге представителей Церкви, терялось почитание Христа. Святой Григорий Богослов (ок. 276–374) призывал свою паству “праздновать Рождество Христово не по-земному, но премирно”, сетуя на то, что они стремятся “предаваться пированиям и пьянству, венчать преддверия домов [т. е. украшать вход]”. Еще через сто лет Аврелий Августин и папа Лев Великий вновь сочли необходимым воззвать к верующим и указать им на то, что почитать следует Христа, а не солнце; св. Патрик в своей “Исповеди” прямо провозгласил, что всякого солнцепоклонника следует проклясть на веки вечные.
Не стоит также упускать из виду, что католичество было доминирующей, но все же не единственной культурой в большей части Западной Европы. В XI веке датчане завоевали значительную часть Англии, принеся с собой Йоль, как они называли празднества в честь зимнего солнцестояния, этимологически, возможно, восходящий к “колесу”[43]. На протяжении многих веков сакральным символом северно-европейских народов было “годовое колесо” с шестью или восемью спицами либо крестом посередине, перекладины которого символизировали солнечные лучи. Северные народности, многие из которых селились на месте современного Йоркшира, возводили большие солярные колеса на вершинах холмов, а в Средние века эти колеса участвовали в процессиях, водруженные на лодки или повозки. В некоторых частях Европы вплоть до ХХ века было табуировано пользование прялкой во время зимнего солнцестояния (из-за колеса). Прялка, о которую уколола палец Спящая Красавица, может быть иллюстрацией этого суеверия, а семь гномов в таком случае могли бы символизировать семь (как тогда насчитывалось) планет – согласно средневековым воззрениям, семь верных служителей Земли.
Празднование летнего солнцестояния
Ronald Hutton,
Современные лингвисты находят этимологию этого слова недостаточно ясной.
