шла через вестибюль с высоко поднятой головой. Мистер Маршалл, слава богу, казался скорее огорченным, нежели рассерженным.
Напасть на сына и руководителя предвыборной кампании сенатора Маршалла было глупо, хотя Эспин на минуту показалось, что эта глупость может принести пользу. А теперь надо освободиться от наручников и посмотреть, можно ли спасти хоть малую толику из того, что ей удалось сделать.
Дверь с полицейской эмблемой вела в маленькую комнату без окон, очень удобную для допроса подозреваемых. Эспин задумалась: не собираются ли ее арестовать – впервые в жизни. Офицер Р. Ричардс, если верить надписи на жетоне, осмотрел наручники:
– Хм… Проблема.
– В чем дело? – поинтересовался Брейди.
– Наручники нестандартные. Их нельзя отпереть обычным ключом. – Ричардс повернулся к Эспин и сурово взглянул на нее: – У вас случайно нет ключа, мисс?
– Нет, – процедила она сквозь зубы. – Это не мои наручники. И не моя идея.
– Значит, их придется разломать.
Брейди вздохнул:
– И сколько времени это займет?
– Пару минут, как только я найду кусачки. А вот искать их, возможно, придется немного дольше.
Мистер Маршалл наконец посмотрел прямо на Эспин, и глубина его глаз породила в ней какое-то странное ощущение.
– По-моему, у нас нет выбора, – сказал он, опять повернувшись к полицейскому. – Идите, ищите кусачки.
– Не возражаете остаться с леди вдвоем на несколько минут? – спросил Ричардс.
Мистер Маршалл оглядел ее с головы до ног и рассмеялся:
– Думаю, это абсолютно безопасно.
Они говорили так, словно ее тут не было. Эспин старалась сдерживать гнев, пока офицер не подошел к двери.
– Извините, а меня никто не хочет спросить, согласна ли я остаться в комнате без окон, скованная наручниками с совершенно незнакомым человеком?
– Я могу поручиться за Брейди. Все будет в порядке.
И они остались одни.
Свое заявление Эспин сделала полушутя, но теперь реальность больно ударила ее. Комнатка маленькая, а Брейди Маршалл – мужчина крупный, широкоплечий, почти на фут выше ее. Не имея возможности отодвинуться от него дальше, чем на расстояние вытянутой руки, она невольно вдыхала запах его крема после бритья и ощущала тепло, которое, казалось, излучала его кожа. Прибавьте к этому крепкий подбородок, падающие на лоб волосы цвета меда, глубокие зеленые глаза…
Самым ужасным было не публичное унижение и даже не раздражение, которое – Эспин догадывалась – едва сдерживал Брейди Маршалл, а то, что она не возражала против наручников. Это было смехотворно, но она не могла не чувствовать странные искорки, бегающие по коже.
Тишина подавляла. Эспин села на стол, позволила туфлям упасть на пол и попыталась расслабить руку, соединенную с его рукой. К ее удивлению, Брейди Маршалл уселся рядом с ней, так что их руки смогли опереться о столешницу.
– Откуда вы знаете,
