style="font-size:15px;"> – Так и было.
Он не стал излагать подробности, но раздражение отразилось на его лице.
Значит ли это, что сейчас она получит нагоняй?
– Пожалуйста, садитесь. Могу я предложить вам попить что-нибудь? Сок? Воду? Травяной чай?
Эспин никак не могла понять, почему Брейди пришел сюда. Этот факт сильнее озадачил, наверное, только репортеров на улице.
В безупречном, сшитом на заказ костюме он выглядел совершенно неуместно на ее шатком диванчике среди пестрых подушек. Лучики солнца, проникая сквозь занавески, отражались от граней зеркала и зажигали на его лице маленькую танцующую радугу.
Брейди отклонил ее предложение, слегка покачав головой. Казалось, он совершенно расслабился: откинулся на спинку диванчика, положил ногу на ногу.
– Там, снаружи, что-то вроде цирка.
Эспин присела на подлокотник диванчика – так далеко от него, как могла.
– Знаете, я рада, что люди стараются обрести голос и что пресса уделяет этому такое внимание, но мне бы хотелось…
Уголки его губ приподнялись.
– Чтобы это происходило где-нибудь еще?
– Вот именно. – Эспин вздохнула. – Это очень плохо с моей стороны?
– Отнюдь. Вам не нравится быть в центре внимания.
– Верно. Есть масса вещей, которые заслуживают хотя бы половины того внимания, которое оказывают мне только потому, что Кирби поступил по-идиотски.
Брейди усмехнулся:
– Я сказал сенатору, что вы искренне верите в то, что делаете.
Он говорил со своим отцом? Не с кем-то из служащих? Ух!
Брейди посмотрел на стоявшую на столике фотографию.
– Это мои родители. – Эспин подала ему фотографию, и он удивленно вгляделся в нее:
– Они действительно прикованы к ограде Белого дома?
– Да. Если вы посмотрите на плечо отца, увидите за ним мою макушку. Он посадил меня в рюкзак.
Брейди поднял бровь:
– Первый протест младенца?
– Третий.
Брейди поставил фотографию на место и покачал головой:
– Значит, наручники – это у вас семейное.
– Нет. Они приковали себя к ограде специально.
– Я имею в виду протесты.
– Ах, это? Да. Родители всегда были активистами. Антивоенное движение, защита окружающей среды, гражданские права – все это достойные цели. Не помню, против чего именно они протестовали, когда был сделан этот снимок.
– Вы хотите сказать, что они приковывали себя не один раз?
Удивление Брейди ее позабавило, но она подавила смешок:
– Именно. Они искренне верят в то, что делают. Хотят добиться перемен.
– А что они говорят об этом? – Он кивнул в сторону окна.
– Они рады, но еще не знают, какая огромная волна поднялась и насколько она вышла из-под контроля. – И Эспин добавила: – Мы не часто общаемся.
