погладив себя по бедрам, она со смехом ответила:
– Во-первых, ты не чужой мужчина. Я твоя сестра, разве ты забыл? А во-вторых, в Гимназионе нас учили прямо противоположному.
У Гелии была поразительная способность втягивать его в бессмысленные разговоры. Так случилось и в этот раз. Стало любопытно.
– Я ничего не знаю про Гимназион для девочек. Как он устроен? Чему там обучают?
Ойкнув, эфиопка опустилась в ванну. Коринда подливала в морскую воду кипяток.
– У нас было три разных класса: один для умных, другой для красивых, третий для умных и красивых – в нем-то я и училась. Обожгла, дура! – Гелия влепила служанке звонкую затрещину. – Иди, мой латрину, дура! Только на это и способна!
– А если девочка не умная и не красивая?
Не способных к наукам сыновей Кириана – изредка попадались и такие – отсылали в солдаты. Но ведь девочку в армию не отдашь?
– Уродливых и глупых учить перестают. Они становятся служанками, вроде Коринды.
– Она твоя сестра?! – Дамианос изумленно уставился на безобразную толстуху, которая, стоя на коленях, терла тряпкой отверстие в полу.
– И твоя тоже.
А ведь верно. Он умолк, стал размышлять о пирофилаксе.
– Когда у человека столько детей, они перестают представлять собой ценность, – сказал Дамианос задумчиво. – Никто не знает, сколько у нас с тобой сестер и братьев. Сам пирофилакс этого не знает.
– Сейчас узнаем. – Гелия любовалась высунутой из воды ногой. – Проще простого.
– Откуда?
– Посчитаем. Для этого нужно сначала взять число женщин, которых наш папочка обрюхатил…
Грубое слово покоробило Дамианоса – об отце так говорить нельзя. Надо было бы сделать девке замечание. Но любопытство пересилило.
– Откуда же ты возьмешь это число?
– Тоже мне задачка. – Она встала, наклонилась, задев его плечо твердой грудью, и цапнула со стола табулу. Стерла ладонью с таким тщанием нанесенную сетку. – Дай стилус. – Снова плюхнулась в воду, обдав его брызгами. – Кириан представил базилевсу проект Сколы сорок лет назад. Это всем известно. Через восемь лет открылся Гимназион, и туда поступили первые ученики. Правильно?
– Ну да. Я был в четвертом по счету выпуске. И что из этого следует?
– Считаем. Сорок лет к папочке приводили женщин, готовых к зачатию.
– Как это – «готовых к зачатию»?
Она снисходительно посмотрела на него.
– Протоаминтес, а простых вещей не знаешь. Женщины могут понести только в самой середине своего месяца. Не мешай, сбиваешь! – Палочка быстро выводила по воску цифры. – Итак. Иногда он бывал в отъезде, или служба мешала, или еще что-то, но будем считать, что в течение первых двадцати лет наш жеребец каждый год покрывал, допустим, по триста кобылиц.
Дамианос
