и финские (чудь, весь) племена Новгородчины, прогнав каких-то прежних варяжских угнетателей, затеяли между собой распрю, не выявившую победителя, и договорились призвать неких «варягов-русь» под предводительством Рюрика, который стал править в Новгороде.
Здесь всё туманно, всё вызывает вопросы и сомнения.
Куда именно «за море» отправились новгородские посланцы?
Что за «варяги-русь» такие – не «свеи», не «урмане», не «аньгляне» и не «готе»? Почему этот этнос не упоминается ни в каких скандинавских источниках?
Было ли добровольное призвание чужеземного князя или произошло нечто иное?
Что за таинственный Рюрик, приглашение которого покняжить в иноземных краях (событие незаурядное) не нашло отражения ни в европейских хрониках, ни в сагах?
Официальная версия в изображении В.Васнецова
Нельзя забывать о том, что первоначальный автор «Повести временных лет» писал текст (а последующие копиисты его еще и редактировали), учитывая политические запросы своей эпохи, а может быть, и по прямому заказу власти предержащей. Власть же во все времена рассматривала историю не как собрание объективных фактов, а как инструмент пропаганды. Обычно правители начинали проявлять сугубую заботу о Клио, когда требовалось произвести над ней какую-нибудь косметическую операцию. Для киевских Рюриковичей самым насущным вопросом была легитимизация владычества их династии в иноплеменной среде. В сущности, летописец XI века последовательно проводит ту же идею, которую изящно сформулировал придворный историограф Карамзин много столетий спустя: «Отечество наше, слабое, разделенное на малые области до 862 года…, обязано величием своим счастливому введению Монархической власти».
Поэтому принимать на веру благостную версию «Повести временных лет», написанной в столице Киевского княжества, которое управлялось варяжской династией, – это всё равно что считать достоверным историческим свидетельством знаменитый гобелен из Байё, где (как раз во времена Нестора) была выткана подробнейшая наглядная хроника завоевания Англии норманнами, да только заказал этот средневековый комикс брат Вильгельма Нормандского, дабы обосновать его сомнительные права на трон, поэтому гобелен излагает сугубо норманнскую версию событий.
Надо заметить, что у многих европейских народов существует предание о том, что их корни тянутся из Скандинавии. Готский историк Иорданес даже именует Скандинавию vagina gentium («лоно народов»). Однако вряд ли следует трактовать этот этногенетический вектор буквально. С точки зрения остальных европейцев, Скандинавия была концом света, за которым ничего уже не существовало, и «скандинавское» происхождение означало лишь, что предки пришли откуда-то очень издалека, с края земли. Кстати говоря, сами скандинавы, следуя той же логике, выводили свой род с далекого юга.
В своем монументальном труде, на чтении которого выросли все образованные русские люди девятнадцатого столетия, Карамзин уверенно пишет: «Начало Российской Истории представляет нам удивительный и едва ли не беспримерный
