Нет, – пожала плечами Маша. – Я бы с удовольствием все повторила. То, что ты считаешь несправедливостью, лично меня вполне устраивает. Каждому дается то, что положено. Может быть, в прошлой жизни я была бурлаком или святой мученицей? А эта жизнь – всего лишь компенсация? Не нам судить, кто чего заслуживает. К тому же еще неизвестно, что нас ждет дальше. Может быть, эта жизнь – тоже перевертыш. Если чего-то хочешь, надо добиваться, а не исходить желчью, что у кого-то это уже есть.
– Здоровый всегда с легкостью дает советы больному, – поджала губы Рита. – Но стоит ему заболеть, как он теряется и сам бежит за советом.
Алина чуть не упала со стула, в пинке пытаясь ногой дотянуться до Гусевой и прервать ее выступление. Она искренне полагала, что пить вино за Машин счет, одновременно пытаясь унизить спонсора застолья, по меньшей мере нелогично. Если уж Рита пришла к столь нелицеприятным выводам, то либо надо общаться, держа их при себе, либо можно озвучить, но тогда уж не общаться, оставаясь последовательной.
– Ты, Ритка, не больная, ты просто злая очень, – Маша покрутила бокал и подняла глаза. – Я устала все время чувствовать себя виноватой за то, что тебе судьба чего-то недодала.
– А ты чувствуешь себя виноватой? – неожиданно изумилась Рита.
– Что тебя удивляет? Ты регулярно пытаешься донести это до меня. Я, несмотря на мою интеллектуальную спираль, которая, следуя твоей логике, ушла на глубину, схватываю все на лету. Ты достойная, я – недостойная, просто наверху все перепутали. Но разве я могу что-нибудь изменить? Рита, я тебя уважаю, я пытаюсь тебя понять. Но и ты пойми: меня не за что ненавидеть. Я ничего плохого тебе не сделала.
Рита смотрела мимо нее и думала только о том, чтобы не заплакать. Нет, не от избытка чувств. Машины слова ее вовсе не растрогали. От бессилия. От злости. Ей нельзя плакать, она сильная. А слезы унижают.
Самое обидное, что Маша могла бы ей помочь. Просто, как любое инфантильное и избалованное создание, не грузилась чужими проблемами. Ведь если задуматься, она могла бы попросить отца, чтобы тот вложился в Ритину раскрутку, проплатил пару презентаций, замолвил словечко в своем олигархическом высшем обществе, организовал аукцион, выставку… Да, в конце концов, купил бы хоть несколько ее картин за нормальные деньги, чтобы у Риты появился минимальный капитал для старта. Но разве можно сказать об этом Маше? Ни-за-что. Унижаться? Пресмыкаться? Смотреть снизу вверх в ожидании подачки с барского плеча? Ни-ког-да. Если бы Маня своим засахаренным умишком додумалась до этих элементарных вещей, то Рита смогла бы изобразить неловкость, смущение, но принять помощь.
Принимать помощь, когда ее предлагают по чьей-то инициативе, и просить о помощи самой – несоизмеримо разные вещи.
Как ни крути, получалось, что все неудачи из-за Маши.
А Маша была настолько занята своими личными переживаниями, и, что самое обидное для Риты, позитивными, что ей было не до подружкиных проблем. Диплом перестал
