корпуса люто ненавидел Г.А. Потемкин, обвиняя старого вояку во всех смертных грехах. Князь неоднократно жаловался императрице, требуя его отставки и замены генерал-майором Паленом. Однако Екатерина II не сочла целесообразным удовлетворить просьбу светлейшего князя Г.А. Потемкина и оставила Ангальта на посту директора корпуса.
20 мая 1794 г. граф Фридрих Ангальт скончался. Опустевший после его смерти особняк на набережной реки Мойки (граф не имел семьи) перешел к новому, весьма необычному постояльцу. В огромный усадебный дом перевели из каземата Петропавловской крепости руководителя польских повстанцев Тадеуша Костюшко, взятого в плен после подавления народного мятежа.
Переезд для мятежного поляка организовала Екатерина Великая, 19 сентября 1795 г. она известила своего хорошего знакомого барона Гримма, рассказывая в письме о Костюшко: «Он все хворает, поэтому я и поместила его в доме Штегельмана, где прежде жил покойный граф Ангальт; при доме небольшой садик, и там он может гулять. Он кроток, как овечка…»
Арестованному предоставили несколько комнат в первом этаже. Польский мятежник жил там под охраной пехотного майора, составлявшего ему компанию за обеденным столом и во время прогулок в саду. Костюшко много читал, рисовал и освоил токарные работы по дереву.
Из русского плена Тадеуша Костюшко освободил император Павел I. Павел Петрович потребовал одного – честного солдатского слова не воевать больше против России, щедро одарил поляка и позволил уехать в Америку.
Федор Астафьевич Ангальт
Особняк же на набережной реки Мойки, 50, Павел I милостиво пожаловал графу А.Г. Бобринскому, а уж тот через несколько месяцев передал пожалованный ему земельный участок на Мойке и старый дом под Опекунский совет петербургского Воспитательного дома.
Откупленные особняки на набережной Мойки (дома № 50 и № 52) по распоряжению директора Императорской конторы строений архитектора Ю.М. Фельтена перестроили для различных служб Воспитательного дома по проектам зодчего П.С. Павлова, в традициях позднего русского классицизма. При этом центр дома № 52 украсили портиком из шести ионических колонн. Под треугольным фронтоном здания прикрепили барельеф с изображением эмблемы Воспитательного дома на воротах со стороны набережной реки Мойки – пеликан, кормящий пятерых птенцов. Издавна изображение пеликана, кормящего своим телом голодных детенышей, стало традиционным символом европейских монастырских приютов для сирот. Существующая легенда гласит, что пеликан – единственное из существ в животном мире, которое якобы разрывает свое тело, чтобы накормить умирающих от голода птенцов. А когда силы покидают пеликана, птица рвет свое сердце, чтобы голодные птенцы насытились его кровью… Распространение этой легенды по всему миру породило всюду оригинальную традицию изображать пеликана на эмблемах детских больниц и сиротских приютов как своеобразного символа самоотверженной
