style="font-size:15px;"> Юлька застыла на колченогой табуретке: как она не подумала, каково Ане заниматься ее половыми проблемами, тумба бездушная. Подруга была всегда такой сильной, независимой, что жалеть ее просто не приходило в голову. Из ступора ее вывел запах подгоравших пельменей и треск умирающей на огне кастрюльки.
Аня вернулась и как ни в чем не бывало начала распекать зазевавшуюся Юльку:
– Господи! Ну какая ты мать, ты же даже пельмени сварить не можешь. За тебя люди уже все сделали, надо было только закипятить и подержать пять минут на огне, – начала она цитировать условия приготовления пельменей с упаковки.
– Это ты их варила, а не я, – возмутилась Юлька.
– А чего мне их варить, – парировала Анька, – они сами варятся.
Пререкались они недолго, решив сварить оставшиеся в пачке пельмешки в другой кастрюльке, а эту торжественно похоронить. Восстановлению она не подлежала.
Когда ужин был готов и первая ложка уже практически была во рту, Юльку словно током ударило.
– Аня! – страшно вытаращив глаза и побелев, выдала она. – Я же сегодня работу прогуляла! Кошмар! Катастрофа!
– Господи, как ты меня напугала, – сказала Анька, продолжая спокойно орудовать ложкой. – Да не переживай, отпросила я тебя. Давай лучше о деле. Работа не волк, а убежит – туда ей и дорога. Я тебя найду куда пристроить.
По разработанному тем же вечером плану Аня должна была со своим знакомым стоматологом Гошей посетить квартиру, где проживал Костик со своей новой пассией, и забрать Юлькины вещи. Чтобы не откладывать дело в долгий ящик, учитывая тот факт, что именно сегодня Гоша маялся от безделья, решено было ехать немедленно.
Юлька пыталась составить список своих вещей, но не могла сообразить, поскольку Анька жутко мешала, поминутно спрашивая:
– Ну? Все? Чего ты копаешься…
– Надо же все точно описать, вдруг ты чужое прихватишь, – оправдывалась Юлька.
– Посмотрите на нее – какая честная, держите меня четверо! И прихвачу! Не фига тут из себя порядочную корчить!
Когда Юлька закончила свой опус, пронумеровав строчки до девятой, в которой значилась зубная щетка, подруга буквально выдрала у нее лист из рук и уставилась на него, высоко подняв брови. Потом она взглянула на Юльку и тихо спросила:
– Это что – все твои вещи?
– Да, – коротко ответила Юлька.
– Бли-ин, – протянула Анна, – ну ты, мать, даешь! Ты на что деньги-то тратила? Ты в чем в гости ходила? Не в монастыре жила-то! Этим вот, – и она сердито тряхнула выданным ей листочком, – невозможно нормальной бабе обойтись!
– Мне хватало, – осторожно сказала Юлька, пытаясь погасить очередной всплеск эмоций. Ей самой стыдно было смотреть на эту короткую записочку, но такова жизнь. Это был итог, который, как правило, становится явным, когда подведешь его на бумаге.
– Да, как в анекдоте, – припечатала Анька. – Ваше платье
