пока он весь рассыплется? – обернулась я к Наташке.
– Зачем ждать, тащи кочергу, ща ускорим этот процесс.
– Не ускорим… – промямлила я, внимательно вглядываясь в барахтающуюся сущность. – Оно уже из куртки вывалилось.
– Ну-ка… – подруга потеснила меня в сторону. – Фига себе! Это же… Бли-ин! Красавица Динка! Гелькина дочь!
8
Первые минуты после встречи Динка вела себя сносно. Даже поздоровалась, кивком головы. Вот только на наши вопросы не отвечала. Нормальная реакция. Вопросов было слишком много, да и сыпались они из нас, как горох, вот она в них запуталась и завязла. А после того как мы силком отняли у нее снятую с нашего забора куртку, безмерно большую, точно с чужого плеча, девчушка вообще показалась более-менее нормальным человеком, только очень грязным и голодным. Войдя в дом, принюхалась и сразу выбрала верное направление. Расстояние до стола она преодолела в несколько прыжков. То, что девица не желала расставаться с забытым мною у машины и прихваченным ею рыхлителем, лично у меня недоумения не вызвало. Я и сама с ним почти сроднилась, причем незаметно. Вот только мне в голову не приходило использовать его в качестве вилки. Правда, из своей тарелки она хватала еду руками, «кошачью лапу» использовала лишь для пополнения запасов и формирования из них новой порции, но то, как подцепляла и подгребала ею все съедобное, впечатляло.
Мы с Наташкой нервно переглядывались и старались молчать. Предварительно и специально для подруги я подчеркнула – когда я ем, то глух и нем. Наташка ехидно согласилась. Моя глухота и немота – прекрасная отмазка от ее разумных уговоров прекратить обжорство. Я мудро усмехнулась. Успокаивало то, что ей приходилось труднее, чем мне, вот и отыгрывается. Подруга терпеть не может беспорядка, тем более щедро приправленного антисанитарией. Предложение умыться и помыть руки перед едой Динка внимательно выслушала, в знак согласия кивнула и… проигнорировала. Заметив в руках у Натальи Николавны батон, ловко подхватила его рыхлителем и принялась вгрызаться в белую мякоть. Собственные грязные руки ее не смущали. Отнять батон мы не решились. Да Динка бы без боя и не отдала. А посему суетливо принялись метать на стол съестные припасы из холодильника. Я искренне обрадовалась, обнаружив в морозилке помимо упаковки пельменей еще и сардельки. Мы с Димкой искали их дома в Москве, при этом ухитрились рассориться так, что весь вечер не разговаривали. Сводя счеты, слишком далеко зашли – от элементарных сарделек с приятным названием «Докторские» до межгосударственных отношений России со странами СНГ и НАТО. Больше всего меня обидел намек на то, что СССР развалился исключительно из-за меня.
Отваривать сардельки не пришлось. Какой смысл, если девица хищно вцепилась в них, мороженых, когтистым орудием? Мне удалось ловко их умыкнуть и закинуть назад в морозилку. Пока я под прикрытием подруги занималась нарезкой остатков колбасы и сыра, Наташка умело держала оборону, отбивая тарелкой Динкины атаки на целые куски, Девушка тут же сменила тактику и норовила выхватить нарезанное прямо из-под ножа.
Заснула
