за ним руку, как он тут же отдернул свою, с бумажной «четвертинкой».
– Нервный тюк! – определила Наташка. – От великого ума. Перебор! В голове уже не помещается, излишек из ушей так и прет. Есть и еще вариант: приобретенный рефлекс. Наблатыкался на задержке выплаты работникам зарплаты.
– Да не оскудеет рука дающего ее.
Я суеверно постучала по поверхности стола.
– У нас с оплатой труда пока не заржавело.
– Не ломай мебель, Ефимова. Она не дубовая, – укоризненно попенял мне шеф и всем корпусом развернулся к Наталье: – Больше пятнадцати лет тебя знаю, а все никак не привыкну к явному несоответствию формы содержанию.
– Это я в свою копилку уродилась, – радостно пояснила Наташка. – У нее форма копилочная, а внутри вместо денег три пуговицы брякают.
Макс сочувствия не проявил и явно обиделся. Взглянув на часы, снова протянул мне листок. На новую провокацию я не поддалась, тихонько заметив, что по мере взросления Максим Максимович стал впадать в детство.
– Шутки кончились, – на полном серьезе сказал шеф и небрежно швырнул листок на стол. – И сегодня просьбы о преждевременном уходе с работы, например, за пластиковыми окнами, не принимаются. Пора усвоить границу между дружескими и служебными отношениями. Наталья Николаевна, вас проводить?
– Я женщина замужняя и порядочная, – вздернув подбородок, высокомерно процедила Наташка. – И таких предложений от посторонних мужчин не принимаю. Ир, будь добра, передай своему шефу, что впредь его просьбы об устройстве многочисленных «родственников» в больницу на льготных условиях приниматься не будут.
– Непременно передам, – покосилась я на ухмыляющегося Макса и обреченно развела руками. Сам, мол, виноват. А от себя лично пожелала его родне очень крепкого здоровья. Другого выхода у нее нет.
С тем шеф и удалился, не забыв напомнить, что я все-таки на работе, а не дома, где и следует улаживать личные дела.
– Не расстраивайся, – попробовала утешить меня Наташка. – У тебя сейчас время обеденного перерыва, так что можешь чувствовать себя как дома. И Макс сам использует рабочее время в своих личных интересах. А что за бумагу он тебе подкинул?
– Полагаю, это краткая летопись жития обладателя интересующего нас мобильного номера. Предпоследняя любимая им женщина работала в какой-то прокуратуре. Шеф, видимо, получил распечатку по электронной почте.
– А зачем было гнуть листок на четыре части?
– Вот у него и спроси. Скорее всего, соблюдал конспирацию.
– И спрошу. Следовало раньше сказать, что твой шеф работает на нашу с тобой разведку. Кажется, я его обидела… О! Вот и повод для примирения: принося ему свои извинения, обругаю за необоснованные обвинения в твой адрес, а попутно выражу благодарность. Он и запутается. Читай вслух!
Я скороговоркой забубнила:
– Номер зарегистрирован на Туканова Якова
