Сережа, к Наумову, – сказал Войтович. – Предупреди, что планы меняются, а то наш подполковник в штаны наложит, когда увидит Шерера в порту. Еще наделает глупостей.
Авилов достал из кармана телефон, но, вспомнив, что в комнате нет связи, вышел за дверь.
– Что-то ты сегодня разошлась, любовь моя.
Войтович поднялся и подошел к креслу, на котором сидела Ирма. Он с нежностью провел пальцами по теплой шее и улыбнулся, почувствовав, как она вздрогнула и сжалась всем телом.
– Не здесь, – неуверенно сказала она, но вдруг быстро поднялась и повернулась лицом к Войтовичу.
– Поужинаешь с нами? – спросил он, резко прижав Ирму к себе.
– А Рита не убьет меня вилкой? – рассмеялась она.
– Уже два дня она ведет себя как образцовая дочь, – сказал Войтович. – Сегодня даже завтрак мне приготовила.
– Неужели взялась за ум?
– Мало верится, – прищелкнул языком Войтович. – Усыпляет бдительность.
– Дай ей шанс. Рита – хорошая девочка, но очень избалованна. Мои родители не окружали меня таким вниманием и не потворствовали желаниям.
– Поэтому ты превратилась в сучку? – поддразнил Ирму Войтович, зная, что та не обидится.
– А ты престарелый кобель, который без стыда запрыгнул в постель к похотливому прибалтийскому тормозу, – залилась смехом Ирма. – Так ведь Рита о нас отзывалась?
Авилов с трудом нашел свободное место на улице Жуковского, чтобы припарковаться. Ругая Наумова, который всегда назначал встречи в центре, где было большое скопление людей, среди них можно легко затеряться, он вышел из машины и направился к Итальянскому мосту. Известный любитель архитектуры, Наумов утверждал, что питает особую слабость к старинным мостам, но на самом деле он боялся замкнутых пространств и пустынных мест, поэтому неохотно соглашался на путешествие к окраине Питера. Наоборот, всячески отказывался. Поэтому встречи редко проходили наедине. Даже страх быть застигнутым врасплох не останавливал Наумова. Впрочем, показаться в обществе Авилова он не боялся. Никому не известный мелкий бизнесмен не вызывал подозрений, а неприметная внешность обоих позволяла раствориться в толпе без каких-либо усилий.
Игорь Борисович Наумов в легкой куртке серого цвета и в такого же цвета брюках стоял на мостике и смотрел в сторону Спаса на Крови. Вид у него был такой, будто он впервые видит храм, а не живет в этом городе с рождения. Создавалось впечатление, что и затылок его пребывает в высшем удовлетворении, а душа вовсе парит над каналом, не желая возвращаться в хилое тело своего носителя. Авилов усмехнулся, так как Наумов каждый раз встречал его одинаковым выражением лица. Восхищение и умиротворение.
– Задолбался тебя ждать, – вместо приветствия произнес Наумов, протянув руку.
Авилов хмыкнул. Наумов, как никто другой, умел говорить отвратительные слова с милой улыбкой на лице. В этом был весь подполковник: уравновешенный, мягкий, не склонный
